Она покрутила в руках салфетку.
– Я очень беспокоюсь за свою сестру. Я хочу, чтобы она была по-настоящему счастлива.
Ангус внимательно смотрел на нее. Она не лжет, но и правды не говорит.
– Я знаю, что вы счастливы за свою сестру, – мягко сказал он. – Иначе и быть не может. Но о себе-то что вы думаете?
– Я думаю… я думаю… – Она устало вздохнула. – Никто еще не спрашивал меня об этом.
– Может, настало время спросить.
Маргарет кивнула.
– Я чувствую себя забытой. Я потратила столько лет на то, чтобы вырастить ее. Я посвятила этому всю свою жизнь и где-то по дороге забыла о себе. А теперь уже слишком поздно.
– Вы говорите так, словно вы беззубая старая карга.
– Да, но для мужчин Ланкашира я безнадежная старая дева. Когда они думают о возможных невестах, меня они исключают из их числа.
– Значит, они глупы, и вам незачем иметь с ними дело.
Она грустно улыбнулась:
– Вы очень милы, Ангус Грин, как бы вы ни пытались это скрыть. Но правда в том, что люди видят то, что хотят видеть, а я столько времени была чем-то вроде дуэньи для Алисии, что привыкла к роли главы семейства. На балах я сижу среди матерей и боюсь, что там-то я и останусь на веки вечные. Возможно ли так радоваться из-за другого человека и так грустить из-за себя?
– На это способны только самые великодушные люди. Остальные не знают, как можно быть счастливым за другого, если их собственные мечты не могут осуществиться.
Слезинка кольнула глаз Маргарет.
– Спасибо, – сказала она.
– Вы замечательная женщина, Маргарет Пеннипейкер, и…
– Пеннипейкер? – В комнату вбежал трактирщик. – Вы только что назвали ее Маргарет Пеннипейкер?
У Маргарет перехватило дыхание. Ведь она знала, что попадется на этой дурацкой лжи. Она никогда не умела лгать и даже притворяться…
Но Ангус спокойно посмотрел на Джорджа и сказал:
– Это ее девичья фамилия. Я время от времени называю ее так из нежности.
– Ну значит, вы женаты недавно, потому что тут из трактира в трактир ходит посланный и ищет ее.
Маргарет резко выпрямилась:
– Он еще здесь? Вы знаете, куда он пошел?
– Сказал, что хочет спросить о вас в «Безумном зайце». – Джордж дернул головой вправо, а потом собрался уйти. – Это дальше по нашей улице.
Маргарет встала так поспешно, что опрокинула стул.
– Пошли, – сказала она Ангусу. – Нужно догнать его. Если он проверит все трактиры и не найдет меня, он уедет отсюда. И я никогда не получу этого письма, и…
Ангус положил ей на плечо тяжелую успокаивающую руку.
– Кто знает, что вы здесь?
– Только мои домашние, – прошептала она. – Господи, вдруг с кем-то из них случилось что-то ужасное? Я никогда себе не прощу. Вы не понимаете, Ангус. Я за них в ответе, и я никогда не смогу себе простить, если…
Он сжал ее руку, и почему-то от этого сердце у нее стало биться медленнее.
– Почему бы нам не выяснить, что может сообщить этот посланный, а потом уже впадать в панику?
Это «нам» почти успокоило Маргарет, что показалось ей крайне удивительным. Она поспешно закивала:
– Верно. Ну пойдемте же.
Он покачал головой:
– Я хочу, чтобы вы остались здесь.
– Нет, это невозможно. Я…
– Маргарет, вы дама, путешествующая без сопровождающих, и… – Он увидел, что она собралась возразить, и продолжил: – Нет, только не говорите, что вы все можете. Я никогда в жизни не встречал женщин, которые все могут, но это еще не означает, что люди не попытаются воспользоваться вашей беззащитностью. Кто знает, на самом ли деле этот посланный тот, за кого себя выдает?
– Но если это действительно посланный, он не отдаст письмо в ваши руки. Оно же адресовано мне.
Ангус пожал плечами:
– Тогда я приведу его сюда.
– Нет, я не могу. Для меня невыносимо чувствовать свою бесполезность. Если я останусь здесь…
– Мне так было бы легче, – прервал он ее.
Маргарет судорожно сглотнула, пытаясь не обращать внимания на то, как тепло и заботливо прозвучал его голос. Почему этот противный тип такой славный? И почему ей не все равно, будет ли ему легче от ее решения?
Но ей не все равно, черт бы его побрал!
– Хорошо, – медленно проговорила она. – Но если вы не вернетесь через пять минут, я приду за вами.
Он вздохнул:
– Иисусе, виски и Роберт Брюс, неужели вы не можете дать мне десять минут?
Она улыбнулась:
– Ну хорошо, десять.
Он весело указал пальцем на ее губы:
– Вы усмехаетесь – значит, не сердитесь на меня.
– Вы только принесите мне письмо, и я буду любить вас вечно.
– Ох, ты. Ну ладно. – Он пошел к двери, остановился и сказал: – Проследите, чтобы Джордж никому не отдал мой кранахан.
Маргарет заморгала, а потом ахнула. Господи, неужели она только что пообещала любить его вечно?
Ангус вернулся на постоялый двор через восемь минут, неся в руке письмо. Убедить посланного отдать письмо оказалось делом нетрудным; Ангус сказал только – с определенной твердостью, – что он является покровителем мисс Пеннипейкер и что передаст ей письмо.
Не лишним оказалось также и то, что Ангус был на добрый фут выше посланного.
Маргарет сидела там, где он ее оставил, постукивая пальцами по столу и не обращая внимания на две большие миски с кранаханом, которые Джордж поставил перед ней.
– Прошу вас, миледи, – весело сказал Ангус, подавая ей письмо.
Она, должно быть, погрузилась в свои мысли, потому что вздрогнула и слегка помотала головой, а потом протянула руку за письмом.
Оно действительно было из дома. Ангусу удалось получить эти сведения от посланного. Ангус не встревожился, потому что письмо было не срочным; посланный сообщил – когда Ангус еще раз спросил его, – что письмо очень важное, но что женщина, которая дала ему это письмо, не казалась сильно встревоженной.
Он внимательно смотрел, как Маргарет дрожащими руками сломала печать. Ее зеленые глаза быстро пробежали по строчкам – дочитав письмо до конца, она несколько раз быстро моргнула, издала гортанный сдавленный звук и изумленно сказала:
– Не могу поверить, что он это сделал.
Ангус решил, что лучше соблюдать осторожность. По ее реакции нельзя было решить, собирается она закричать или заплакать. Поведение мужчин и лошадей предсказать нетрудно, но только Господь Бог может разобраться в ходе мыслей женщины.
