Ангус сел рядом с ней, но не очень близко, чтобы она не нервничала.
– Вот как? – мягко спросил он. С того момента, когда она ударила нападающего коленом в пах, Ангус понял, что она женщина не обычная, но теперь он постепенно начал понимать, что она не только упряма и сообразительна. Маргарет Пеннипейкер умеет глубоко любить, она преданнейший человек и способна без всяких колебаний положить жизнь за того, кого любит.
Поняв это, он насмешливо улыбнулся и ужаснулся до глубины души. Потому что в смысле верности в любви и преданности своей семье Маргарет Пеннипейкер была женским вариантом его самого. А Ангус никогда еще не встречал женщины, которая соответствовала бы тем требованиям, которые он предъявлял к себе.
И теперь, когда он встретил Маргарет – что ему с ней делать?
Она прервала его мысли, громко шмыгнув носом.
– Вы меня слушаете?
– Вы говорили о вашем брате, – напомнил он.
Она кивнула, потом вдруг подняла глаза и посмотрела на него.
– Я не собираюсь плакать.
Он погладил ее по плечу.
– Ну ясное дело, не собираетесь.
– Если он женится на ком-то из этих ужасных девиц, он навсегда погубит себя.
– Вы уверены? – осторожно осведомился Ангус. Сестры всегда полагают, что они все знают лучше.
– Одна из них даже не знает алфавит!
Он издал звук, походивший на нечто вроде «и-и-и», и слегка покачал головой, выражая сочувствие:
– Это действительно никуда не годится.
Она опять кивнула, на этот раз энергичнее.
– Понимаете? Вы понимаете, что я хочу сказать?
– Сколько лет вашему брату?
– Всего восемнадцать.
Ангус присвистнул:
– Тогда вы правы. Он понятия не имеет, что делает. Как и все мальчики в восемнадцать лет. Но если подумать, ни одна девушка в восемнадцать лет тоже не имеет такого понятия.
Маргарет кивнула в знак согласия.
– А вашей сестре тоже восемнадцать? Как ее зовут? Анна?
– Да, отвечу я на оба ваших вопроса.
– Почему вы гонитесь за ней? Что она натворила?
– Убежала в Лондон.
– Одна? – спросила Маргарет, не скрывая ужаса. Ангус озадаченно посмотрел на нее:
– Могу ли я напомнить вам, что вы сбежали в Шотландию тоже одна?
– Ну да, – с жаром сказала она, – но это совершенно другое дело. Лондон – это… Лондон.
– На самом деле она не совсем одна. Она взяла мой экипаж и троих лучших слуг, один из которых настоящий боксер, и только по этой причине я еще не сошел с ума от страха.
– А что она собирается делать?
– Отдаться на милость нашей двоюродной бабушки. – Он пожал плечами. – Анна хочет провести сезон в Лондоне.
– А есть причина, из-за которой это невозможно?
На лице Ангуса появилось суровое выражение.
– Я сказал ей, что она сможет провести сезон в Лондоне в будущем году. Мы подновляем дом, и я слишком занят, чтобы бросить все и мчаться в Лондон.
– Вот как.
– Что вы хотите этим сказать? – подбоченясь, спросил он.
Она сделала жест руками, одновременно самоумаляющий и всепонимающий.
– Только то, что вы, по-моему, ставите на первое место свои потребности, а не ее.
– Ничего подобного! Почему бы ей не подождать еще год? Вы же сами согласились, что человек в восемнадцать лет ничего не понимает.
– Наверное, вы правы, – согласилась она, – но для мужчин и для женщин все обстоит по-разному.
Он слегка придвинул к ней голову:
– Вы не могли бы объяснить, в чем именно?
– Я полагаю, что вы правы – девушка в восемнадцать лет ничего не понимает. Но восемнадцатилетний юноша понимает еще меньше.
К ее великому удивлению, Ангус рассмеялся, упав на кровать и сотрясая ее взрывами хохота.
– Ах, мне следовало бы обидеться, но, боюсь, вы правы.
– Конечно, права! – сказала она, и на лице ее мелькнула улыбка.
– Ох ты Господи, – вздохнул он. – Что за ночь! Что за дурацкая, противная, замечательная ночь!
При этих словах Маргарет вскинула голову. Что он хочет этим сказать?
– Да, я понимаю, – согласилась она чуть-чуть неуверенно, потому что не знала, с чем именно соглашается. – Хуже некуда. Что мы будем делать?
– Полагаю, соединим наши усилия и вместе займемся поисками наших беглецов. А я могу поспать сегодня и на полу.
Напряжение, в котором она пребывала, сама того не замечая, несколько ослабло.
– Благодарю вас, – с чувством сказала она. – Я очень признательна вам за ваше великодушие.
Он сел.
– А вам, моя дорогая Маргарет, предстоит влезть в шкуру актрисы. По крайней мере на один день.
Актрисы? Разве актрисы не появляются на людях полуодетыми и не заводят любовников? У Маргарет перехватило дыхание, она почувствовала, как вспыхнуло лицо.
– Что вы имеете в виду? – спросила она и сама испугалась, с каким придыханием она проговорила эти слова.
– Только то, что если вы хотите сегодня поесть – а я твердо уверен, что в меню будет не только хаггис, так что вы можете дышать спокойнее в этом отношении, – то вам придется притворяться, что вы леди Ангус Грин.
Она нахмурилась.
– И еще, – добавил он, вращая глазами, – вам придется делать вид, что это положение вам не очень неприятно. В конце концов, нам ведь удалось зачать ребенка. Так что мы никак не можем чувствовать антипатию друг к другу.
Маргарет вспыхнула:
– Если вы не перестанете говорить об этом дурацком несуществующем младенце, клянусь, я прищемлю вам пальцы ящиком.
Он завел руки за спину и усмехнулся.
– Я весь дрожу от страха.
Она бросила на него раздраженный взгляд, а потом прищурилась:
– Вы сказали, леди Грин?
– Это важно?
– Ну конечно!
Ангус внимательно посмотрел на нее, чувствуя, как его охватывает разочарование. Титул у него очень незначительный, он всего лишь баронет, обладающий маленьким, но красивым куском земли, и все же женщины смотрели на него как на ценную добычу. Всем леди, которых он знал, брак казался чем-то вроде состязания. Выиграет та, которой достанутся титул и деньги.
Маргарет положила руку на сердце:
– Я придаю большое значение хорошим манерам.
