Совершенно искренне.
– Потому что тебе полагается есть бульон. И холодец. И печень трески. Все это знают.
Он с трудом успокоил свой взбунтовавшийся желудок.
– Хотя бы раз ты почувствовала себя лучше после этих деликатесов?
– Нет, но, думаю, смысл не в этом.
– А в чем же тогда?
Она открыла рот, собираясь ответить, но потом комично замолчала. Подняла глаза наверх, посмотрела налево, как будто ища в мозгу подходящий ответ.
Наконец намеренно медленно она произнесла:
– Я не знаю.
– Значит, ты украдешь для меня кусочек? – Маркус улыбнулся лучшей из своих улыбок: «Я-почти-умер-ты-не-можешь-мне-отказать». По крайней мере он надеялся, что она так выглядит. По правде говоря, он никогда не умел лукавить, и, возможно, у него получилась улыбка «я-несколько-не-в-себе-поэтому-в-твоих-интересах-притвориться-что-согласна».
Узнать точно не представляется возможным.
– Ты понимаешь, какое наказание может меня постичь? – спросила Гонория. Она воровато наклонилась вперед, как будто кто-то действительно мог за ними наблюдать.
– Не очень страшное, – ответил он, – ведь ты в моем доме.
– Это мало что значит против объединенного гнева миссис Уэдерби, доктора Уинтерса и моей матери.
Он пожал плечами.
– Маркус…
Но у нее больше не осталось аргументов. Поэтому она сказала только:
– Пожалуйста.
Гонория посмотрела на него. Он пытался выглядеть жалким.
– Ох, ну ладно. – Она фыркнула, сдаваясь и даже не пытаясь прикрыть отступление. – Мне идти прямо сейчас?
Он умоляюще сложил руки:
– Я был бы бесконечно рад.
Гонория, не поворачивая головы, покосилась в одну сторону, потом в другую. Потом встала, поправив складки своей бледно-зеленой юбки.
– Я вернусь, – сказала Гонория.
– Буду ждать.
Она дошла до двери и повернулась.
– С пирогом.
– Ты – мой спаситель.
Она прищурилась:
– Ты мне должен.
– Я должен тебе гораздо больше, чем пирог с патокой, – серьезно ответил он.
Гонория вышла из комнаты, оставив Маркуса с пустым подносом и хлебными крошками. И с книгами. Он посмотрел на стол, где она оставила стопку. Осторожно, стараясь не опрокинуть стакан с теплым лимонадом, приготовленным для него миссис Уэдерби, он поставил поднос на другую сторону кровати. Протянув руку, Маркус взял первую книгу и посмотрел на обложку. «Описания красот Эдинампля и Лохернхеда».
Господь милосердный, она нашла это в его библиотеке?
Следующая. «Мисс Баттеруорт и Безумный Барон». Он не стал бы такое читать, но в сравнении с «Описаниями красот, где-то в Шотландии доводящими вас до смертельной скуки»…
Маркус откинулся на подушки, нашел первую главу и начал читать.
«Была темная и ветреная ночь…»
Кажется, это он уже где-то читал.
«…и мисс Присцилла Баттеруорт не сомневалась – вот-вот начнется дождь, льющийся с небес потоками и ручьями…»
Когда Гонория вернулась, мисс Баттеруорт успела остаться брошенной на пороге, пережить чуму и убежать от дикого медведя.
Мисс Баттеруорт была весьма легка на ногу.
Маркус с нетерпением приступил к третьей главе, предвкушая встречу мисс Баттеруорт со стаей саранчи, и был весьма увлечен чтением, когда Гонория появилась в дверях, тяжело дыша и сжимая в руках чайное полотенце.
– Ты не достала ни кусочка, да? – спросил он, смотря на нее поверх «Мисс Баттеруорт».
– Конечно, достала, – презрительно ответила Гонория. Она положила чайное полотенце и развернула его. Внутри оказался немного рассыпавшийся, но тем не менее узнаваемый пирог с патокой. – Я принесла целый пирог.
Маркус почувствовал, как широко открываются его глаза. Он дрожал. Дрожал от предвкушения. Мисс Баттеруорт и ее саранча не могли сравниться с пирогом.
– Ты – мой кумир.
– Не говоря уже о том, что я спасла твою жизнь, – саркастически заметила Гонория.
– Ну, и это тоже, – смущенно сказал Маркус.
– Один из лакеев следил за мной. – Она взглянула через плечо на открытую дверь. – Я думаю, он принял меня за вора, хотя, честное слово, если бы я пришла грабить Фензмор, я бы вряд ли начала с пирога с патокой.
– Правда? – с набитым ртом спросил Маркус, полный райских ощущений. – Я бы начал именно с него.
Гонория отломила кусочек и положила в рот.
– Он действительно очень вкусный, – вздохнула она. – Даже без клубники и крема.
– Не могу придумать ничего лучше, – радостно вздохнул в ответ Маркус, – кроме, возможно, шоколадного пирожного.
Она уселась на край кровати и взяла еще маленький кусочек.
– Извини, – сказала она и, проглотив пирог, продолжила: – я не знаю, где лежат вилки.
– Это не важно, – ответил Маркус. Это действительно не важно. Он так был рад наконец-то чувствовать вкус настоящей еды с настоящим запахом. Он даже мог жевать. Почему многие считали, что невкусные жидкости – верный путь к выздоровлению, было для него загадкой.
Маркус начал мечтать о запеканке. Десерт оказался прекрасен, но ему нужно чем-то восстанавливать силы. Говяжий фарш. Нарезанная картошка, немного прожаренная в печи. Он почти чувствовал их вкус.
Маркус поднял взгляд на Гонорию. Почему-то он сомневался, что она сможет вынести все это из кухни в чайном полотенце.
Гонория взяла еще кусочек пирога.
– Что ты читаешь? – спросила она.
– «Мисс Баттеруорт и… э… – он взглянул на книгу, лежавшую на кровати обложкой вверх, – Безумный Барон».
– Правда? – Гонория казалась ошеломленной.
– Я не смог заставить себя открыть «Прелесть маленькой ненаселенной области Шотландии».
– Что?
– Вот эту. – Маркус передал ей книгу.
Гонория опустила взгляд, и Маркус заметил – ей понадобилось некоторое время, чтобы понять, о чем он говорит.
– Она казалась весьма занимательной, – сказала она, пожав плечами. – Я думала, тебе она понравится.
– Только если бы меня огорчало, что болезнь не добила меня, – фыркнув, произнес он.
– А по-моему, название звучит интересно.
– В таком случае тебе стоит самой прочитать эту книгу. – Маркус сделал щедрый жест рукой. – Я готов ею пожертвовать.
Гонория упрямо сжала губы.
– Ты посмотрел на другие книги, которые я тебе принесла?
