– Разве ты не понимаешь? Она не приедет.
Гонория наконец подняла глаза.
– О, не говори глупостей. Сара никогда так не поступит.
– Правда? – Айрис недоверчиво, с паникой во взгляде посмотрела на кузину. – Правда?
Гонория на секунду замерла.
– О Боже.
– Я говорила тебе, не стоило выбирать «Квартет № 1». Сара не так уж плохо играет на фортепиано, но это произведение – слишком сложное.
– Но оно сложное и для нас, – слабо возразила Гонория. Ей стало плохо.
– Не такое сложное, как для пианиста. И кроме того, не так уж важно, насколько сложны партии скрипок, поскольку… – Айрис резко замолчала и покраснела.
– Ты меня не обидела, – сказала Гонория, – я знаю, я играю ужасно. А Дейзи – еще хуже. Мы одинаково плохо сыграем любое произведение.
– Я не могу поверить, – исступленно меряя комнату шагами, произнесла Айрис, – не могу поверить, что она так поступит.
– Мы еще не знаем, что она не будет играть, – заметила Гонория.
Айрис резко повернулась:
– Неужели?
Гонория поежилась. Айрис права. Сара никогда не опаздывала на репетицию на двадцать – нет, на двадцать пять – минут.
– Этого бы не случилось, если бы ты не выбрала такое сложное произведение, – упрекнула кузину Айрис.
Гонория вскочила:
– Не пытайся свалить всю вину на меня! Это не я всю последнюю неделю жаловалась… Ах, не важно. Я здесь, а ее нет, и я решительно не понимаю, в чем я виновата.
– Нет-нет, конечно, – ответила, кивая, Айрис. – Прости… О! Я не могу поверить, что она так поступила со мной.
– С нами, – тихо поправила Гонория.
– Да, но это я не хотела выступать. Вас с Дейзи это не волновало.
– Не понимаю, какая здесь связь? – произнесла Гонория.
– Я не знаю, – взвыла Айрис. – Но мы все должны быть вместе. Ты так сказала. Ты повторяла это каждый день. И если я собиралась переступить через свою гордость и унизиться перед всеми, кого я знаю, то и Сара должна была поступить так же.
И тут появилась Дейзи.
– Что происходит? – спросила она. – Почему Айрис так расстроена?
– Сара не приехала, – объяснила Гонория.
Дейзи взглянула на часы, стоявшие на камине.
– Очень неприлично с ее стороны. Она опаздывает уже на полчаса.
– Она не приедет, – бесстрастно произнесла Айрис.
– Мы пока не знаем этого точно, – напомнила Гонория.
– Что значит – не приедет? – переспросила Дейзи. – Она не может не приехать. Как можно исполнять квартет для фортепиано без фортепиано?
В комнате повисла долгая тишина. А потом Айрис ахнула:
– Дейзи, ты гений!
Дейзи хотя и выглядела довольной, тем не менее на всякий случай уточнила:
– Да?
– Мы можем отменить представление!
– Нет, – с ходу отмела идею Дейзи и повернулась к Гонории. – Я не хочу этого делать.
– У нас нет выбора, – радостно продолжила Айрис. – Все, как ты сказала. Мы не можем играть фортепианный квартет без фортепиано.
О, какая же Сара молодец!
Гонорию, однако, было не так просто убедить. Да, она любила Сару, но трудно представить, будто та все придумала заранее.
– Ты действительно думаешь, что она решила сорвать концерт?
– Не важно, чего она хотела, – честно призналась Айрис. – Я просто так рада… – Мгновение она не знала, что сказать. – Я свободна! Мы свободны! Мы…
– Девочки! Девочки!
Крик из-за двери прервал Айрис на полуслове. Мать Сары, тетушка Шарлотта – известная остальному миру под именем леди Плейнсуорт, – быстро вошла в комнату в сопровождении молодой темноволосой женщины, одетой в хорошо сшитое, но ужасно скучное платье, выдававшее в ней гувернантку.
У Гонории появилось плохое предчувствие.
Дело не в незнакомке. Она выглядела очень приятной, хотя и немного смущенной – она оказалась втянутой в семейную ссору. А вот тетушка Шарлотта выглядела пугающе.
– Сара заболела, – объявила она.
– О нет, – воскликнула Дейзи, драматически опускаясь в кресло. – Что же нам делать?
– Я убью ее, – прошептала Айрис Гонории.
– Конечно, я не могу допустить отмены концерта, – продолжила тетушка Шарлотта. – Я бы не смогла пережить такую трагедию.
– И ее тоже, – тихо добавила Айрис.
– Моей первой мыслью было нарушить традицию и попросить сыграть одну из предыдущих исполнительниц, но в квартете не было пианисток со времен Филиппы, игравшей в 1816 году.
Гонория с ужасом и восхищением посмотрела на тетушку. Неужели она действительно помнит такие детали, или она их записывает?
– Филиппа в положении, – заметила Айрис.
– Я знаю, – ответила тетушка Шарлотта. – Ей осталось меньше месяца, бедняжке, и она просто огромна. Возможно, она бы справилась со скрипкой, но не с фортепиано.
– Кто играл до Филиппы? – спросила Дейзи.
– Никто.
– Такого не может быть, – произнесла Гонория. Восемнадцать лет концертов, и Смайт-Смиты породили только двух пианисток?
– Но это так, – подтвердила тетушка Шарлотта. – Я удивилась не меньше твоего. Я специально проверила все программки. Обычно мы играли в составе двух скрипок, альта и виолончели.
– Струнный квартет, – пояснила без всякой необходимости Дейзи. – Классический набор четырех инструментов.
– Значит, мы отменяем представление? – спросила Айрис, и Гонории пришлось кинуть на нее предупредительный взгляд. Айрис выглядела слишком обрадованной.
– Ни в коем случае, – провозгласила тетушка Шарлотта и указала на незнакомку, стоявшую рядом с ней. – Познакомьтесь: мисс Уинтер. Она заменит Сару.
Они все повернулись к темноволосой гувернантке, тихо стоявшей чуть позади тетушки Шарлотты. Если говорить кратко, она была прекрасной. Все в ней было идеально, от сверкающих волос до молочно-белой кожи. Чудесный овал лица, полные розовые губы и длинные ресницы. Гонории подумалось, что они, должно быть, касаются бровей, если мисс Уинтер открывает глаза слишком широко.
– Ну, – прошептала Гонория Айрис, – по крайней мере никто не будет смотреть на нас.
– Она наша гувернантка, – пояснила тетушка Шарлотта.
– И она играет? – поинтересовалась Дейзи.
– Иначе бы я ее не привела, – нетерпеливо произнесла тетушка Шарлотта.
– У нас сложное произведение, – сказала Айрис, голос ее звучал почти грубо. – Очень сложное. Очень-очень…
