– Пусть идет. Пора ей получить урок.
Свободной рукой он повернул длинный рычаг у ворот. Послышалось шипение, где-то заурчало, забулькало, и вдруг столбы, на которых держался противоположный конец пристани, начали погружаться в темное озеро. Узкий причал превратился в крутую детскую горку. Взвизгнув от ужаса, Кестрель развернулась и хотела броситься обратно. Коварные, покрытые слизью доски оказались плохой опорой, и девочка неумолимо заскользила вниз.
– Папа! – кричала она. – Помоги мне, папа!
Анно рванулся изо всех сил, извиваясь в стальных тисках экзаменатора, но все было тщетно.
– Пусти! Что ж ты делаешь? Сумасшедший!
Взгляд Мэсло Инча был прикован к маленькой нарушительнице спокойствия, которая отчаянно пыталась удержаться наверху.
– Так-так-так, ползем, ползем, ползем! – воскликнул он. – Ну что, Кестрель, теперь тебе не все равно?
– Папа! Спаси меня!
– Пусти! Она же утонет!
– Теперь тебе не все равно? Будешь стараться сильнее, а? Скажи, чтоб я слышал!
– Папа! – еще раз прокричала дочь.
Руки устало разжались, и она съехала на животе в темную бездну. Как только ноги коснулись бурой жижи, раздался мерзкий сосущий звук, и лодыжки девочки исчезли в грязи.
– Тону!
– Скажи: «Мне не все равно!» – завопил Мэсло, продолжая удерживать отца девочки побелевшими от натуги пальцами. – Я хочу это слышать!
– Псих ненормальный! – ахнул Анно. – Ты спятил! – В отчаянии, замахнувшись свободной рукой, он влепил мучителю громкую пощечину.
Внезапно Инч утратил самообладание и затряс пленника, точно куклу.
– Не смей меня трогать! Червь ползучий! Крыса! Неудачник! Экзамены сдать не может! Позор своей семьи, позор для всего города!
Между тем Кестрель ощутила, что больше не тонет. Грязи оказалось лишь по колено, и вскоре ноги нащупали твердую почву. Вцепившись обеими руками в края узкой пристани, девочка полезла наверх. Она уже не кричала. Только двигалась по скользкому склону, прожигая глазами спину Инча.
А Главный экзаменатор визжал, забывшись от злости:
– Ты бесполезное ничтожество, Хаз! Хочешь прожить без усилий? Пускай другие делают всю работу, пока ты читаешь свои книжонки! Паразит несчастный! Зараза для общества! Лодырь! Терпеть тебя не могу!
Кестрель уже достигла железных ворот. В ушах у нее звенело от обиды. На самом верху девочка глубоко вздохнула и прыгнула на врага.
– Поксикер!
Ухватив его руками за шею, а ноги обвив вокруг пояса, она сжала их из последних сил.
– Отпусти папу! Сагахог! Пооа-пооа-пооа-банга-помпап-рун! Поксикер и жук навозный!
Захваченный врасплох экзаменатор выпустил руку Анно, а сам завертелся как юла, пытаясь избавиться от нахальной девчонки. Только как бы он ни старался, цепкие руки продолжали душить его, а чумазые ноги – колотить по ребрам.
Схватка была короткой, но яростной. За это время Кестрель успела как следует вымарать белоснежные одежды Мэсло Инча. Когда наконец тот поймал прилипалу за шиворот, чтобы оторвать от себя, девочка отцепилась сама. Поэтому экзаменатор отшвырнул ее намного дальше, чем намеревался. Оказавшись на безопасном расстоянии, Кестрель вскочила и дала стрекача.
Впрочем, ее противник и не собирался пускаться в погоню. Он оцепенел от ужаса, уставившись на свои одеяния.
– Ах ты, маленькая дрянь! – рявкнул он.
Девочка улепетывала со всех ног, направляясь к заветной двери наверху туннеля.
Главный экзаменатор брезгливо отряхнулся, вернул рычаг в обычное положение и посмотрел на бывшего товарища детства.
– Итак, Анно, – произнес он ледяным голосом. – Что скажешь?
– Не нужно было так поступать с ней.
– И только?
Анно Хаз промолчал. Не мог же он признаться в том, что безумно горд дочерью. Но и приносить извинения отец мятежницы не собирался. Поэтому он сохранял невозмутимое выражение на лице, с удовольствием глазея на черные пятна, оставшиеся на некогда чистых одеждах экзаменатора.
– Да, теперь я вижу, – тихо промолвил Мэсло. – С этой девчонкой придется куда сложнее, чем мы думали.
Глава 6
Особый урок
Кестрель выбежала из туннеля – и тут же угодила в руки дворника. Мужчина в сером, должно быть, издали услышал топот, ибо уже поджидал ее у входа, раскинув объятия. Брошенная метла валялась на дорожке. Уборщик поймал худенькую мятежницу и поднял высоко над головой. Девочка принялась извиваться ужом, визжа во все горло. Мужчина оказался сильнее и выше, чем выглядел прежде, ссутулившись над метелкой, и вопли маленькой пленницы оставили его равнодушным.
Когда Мэсло Инч и Анно вынырнули из темного прохода, еще два уборщика, привлеченные шумом, прибежали на помощь.
– Папа! – кричала Кестрель. – Папа-а-а!
– Отпусти ее, – взмолился отец.
– Тихо! – гаркнул Главный экзаменатор, и в его голосе прозвучала такая неоспоримая власть, что даже нарушительница спокойствия прикусила язык.
– Убрать его, – уже тише приказал Мэсло, и мужчины в серых робах потащили Хаза прочь. – А девчонку – на Особый урок.
– Нет! – воскликнул Анно. – Прошу вас, не надо!
– Папа! – снова завизжала Кестрель, отчаянно брыкаясь и дергаясь. – Папа-а-а!
Но ее уже уносили в другую сторону. Главный экзаменатор взирал на происходящее тяжелым и неподвижным взглядом.
– Значит, мы ничего больше не сделаем? – пробормотал он, усмехнувшись.
И царственно двинулся прочь. Пора было переменить одежды.
Здание, отведенное для Особых уроков, находилось внутри дворцового комплекса, сбоку от крохотной безлюдной площадки. Солидная постройка из камня как две капли воды походила на любую другую в благородном Белом округе. Высокая изящная дверь, к порогу которой вели три мраморные ступеньки, открылась изнутри, пропустила дворника и маленькую пленницу, а потом наглухо затворилась.
– Послана Главным экзаменатором, – произнес уборщик. Привратник в серой робе отвесил короткий поклон и отпер еще одну дверь. Кестрель протолкнули в узкую длинную комнату и молча покинули. За спиной громко щелкнул замок.
Девочка осталась одна.
Лишь тогда она почувствовала, что дрожит с головы до ног – от испуга, гнева и усталости. Сделав несколько глубоких вздохов, чтобы успокоиться, мятежница осмотрелась. Комната была пуста и не имела окон.
Конечно же, первым делом Кестрель заинтересовалась выходом. Дверь оказалась без ручек. Маленькая пленница ощупала ее сверху донизу, попробовала просунуть ноготь в тонкую, точно волос, щель косяка: все было бесполезно. Видимо, створка открывалась исключительно снаружи. Так что волей-неволей девочка снова принялась осматривать комнату.
