Поп лгал великолепно, и Дэлевены — оба — ему поверили. А
старшему, так тому даже стало немного стыдно.
— Наше дело касалось только нас. Вы сказали мне, что нужно
вам, я — что хочу получить в обмен; вы согласились, мы оба получили желаемое и
разошлись. А сейчас у нас совсем другое дело. — Тут Поп и вовсе заврался,
сморозил абсолютно уж невероятное. — Здесь я никакой выгоды для себя не ищу,
мистер Дэлевен. Только хочу помочь вашему мальчику. Мне он понравился.
Поп улыбнулся, снова превратившись в Санта-Клауса, причем
так быстро, что Кевин и забыл про то, другое выражение лица: холодное и
расчетливое. Более того, Джон Дэлевен, который чуть ли не три месяца горбатился
на этого Попа Меррилла, расплачиваясь за собственную глупость, мистер Дэлевен
тоже забыл, что имеет дело с прожженным дельцом.
Поп повел их навстречу запаху газетной краски и тиканью
часов, по пути небрежно положил камеру мальчика на верстак, на самый угол
(наверное, так же, как положил ее на праздничный стол Кевин, сделав первую
фотографию), а затем направился к лестнице, ведущей в его квартирку на втором
этаже. Проходя мимо старого, в пыли, зеркала, Поп мельком взглянул в него,
хотел посмотреть, не возьмут ли отец или сын камеру или не отодвинут подальше
от края. Он сомневался, что возьмут или отодвинут, но ведь могли.
Дэлевены на камеру даже не посмотрели, и Поп, поднимаясь по
ступеням, довольно улыбнулся: «До чего же приятно иметь дело с лопухами!»
Хозяин магазина открыл дверь, и гости вошли в его квартиру.
* * *
Ни Джон, ни Кевин Дэлевен никогда не поднимались на второй
этаж, и среди знакомых Джона не было ни одного, кто мог бы этим похвастаться.
Собственно, ничего удивительного в этом не было: особой популярностью Поп в
Касл-Роке не пользовался. Джон вообще сомневался, что у Попа есть друзья, а
если и были, то не имел чести их знать.
А Кевин, поднимаясь по лестнице, думал о мистере Бейкере,
своем любимом учителе. Неужели мистер Бейкер тоже попал в ситуацию, когда ему
потребовалась помощь такого человека, как Поп? Невероятно… но час назад и он,
сын, понятия не имел, что его отец…
Нет, лучше об этом не думать.
Один-два друга (вернее, хороших знакомых) у Попа были, но он
их в квартиру не приводил. Не хотел. Квартира принадлежала только ему, и
желания делить ее с кем-либо не возникало. Он пытался поддерживать здесь
чистоту и порядок, но без особого успеха. На обоях тут и там темнели пятна, в
раковине лежали грязные тарелки. Хотя на столе была постелена чистая клеенка, а
ведро для мусора плотно закрывала пластиковая крышка, в квартире пахло
сардинами и чем-то еще, возможно, немытыми ногами. И запахом этим, похоже,
пропитался не только воздух, но и стены.
Гостиная у Попа была крошечная. Здесь пахло не сардинами и
не (возможно) немытыми ногами, а табачным дымом. Оба окна выходили на проулок
за Мелберри-стрит. Стекла Поп вроде бы мыл, во всяком случае, протирал, но в
углах оставались пыль и грязь. Потертый ковер, кресло, диван, обитые
светло-зеленым ситчиком.
Из всей обстановки новизной выделялись только большой японский
телевизор с диагональю экрана в двадцать пять дюймов и видеомагнитофон. Стоящая
рядом стойка для видеокассет пустовала. Все семьдесят кассет с порнофильмами на
время визита Дэлевенов перекочевали в стенной шкаф.
Лишь одна лежала на телевизоре.
— Присядьте. — Поп указал на диван, подошел к телевизору,
достал кассету из футляра.
Мистер Дэлевен с сомнением посмотрел на диван, будто
опасался, нет ли в нем клопов, затем осторожно сел. Кевин последовал его
примеру. Страх вернулся, более сильный, чем прежде.
Поп включил видеомагнитофон, вставил кассету.
— Я знаю в городе одного человека, — начал он (в Касл-Роке и
соседних городках под «городом» подразумевали Льюистон), — который уже двадцать
лет торгует фототоварами. Видеобизнес приглянулся ему сразу, он ни секунды не
сомневался, что будущее за видео. Даже предлагал мне войти в долю, но тогда я
думал, он сбрендил. Что я хочу сказать, в тот раз я ошибся, но…
— Ближе к делу, — прервал его отец Кевина.
— Я постараюсь. — В глазах Попа мелькнула обида. — Если вы
не будете меня сбивать.
Кевин легонько ткнул отца локтем в бок, и мистер Дэлевен
промолчал.
— Так или иначе, пару лет назад он обнаружил, что прокат
видеокассет не единственный способ зарабатывать деньги. Всего за восемь сотен
баксов он купил устройство, позволяющее переводить на видеопленки любительские
фильмы и даже фотоснимки. На видеомагнитофоне просматривать их куда проще.
Кевин с удивлением посмотрел на Попа, а тот улыбнулся и
кивнул.
— Да. Я взял все пятьдесят восемь полароидных фотографий.
Ведь мы знаем, что они немного отличаются друг от друга. Я догадывался почему,
но хотелось в этом убедиться. Тем более что особых усилий и прилагать не
пришлось.
— Вы попытались смонтировать фильм из этих фотографий? —
спросил мистер Дэлевен.
— Не попытался, — поправил Поп. — Смонтировал. Вернее, не я,
а этот парень из города. Но идея принадлежала мне.
— Так это фильм? — Кевин понял, что сделал Поп, и
разозлился: «Почему же я сам не додумался до этого?»
— Посмотрите сами. — Поп повернулся к телевизору. —
Пятьдесят восемь фотографий. Этот парень, переводя на видеопленку снимки,
выделяет на каждый пять секунд. И наглядишься, говорит он, и не заскучаешь в
ожидании следующего. Я попросил, чтобы он дал на каждую фотографию по секунде,
и смонтировал их без интервалов.
Кевин вспомнил игру, которая ему очень нравилась в начальной
школе. На перемене он брал маленький блокнот со страницами из прозрачной
разноцветной бумаги: желтой, розовой, зеленой.
Открывал последнюю страничку и рисовал человечка в
боксерских шортах и с разведенными в стороны руками. На следующей страничке
изображался тот же человечек, но руки чуть приподнимались. Чуть-чуть. И так на
каждой страничке, пока руки не оказывались у боксера над головой. Затем
рисовался тот же человечек, только руки его с каждой страничкой опускались все
ниже. Если потом странички быстро пролистать, получался мультфильм,
изображающий боксера, который праздновал победу: поднимал руки, хлопал ими над
головой, затем опускал руки.
По телу Кевина пробежала дрожь. Мистер Дэлевен вопросительно
посмотрел на него. Кевин замотал головой и пробормотал:
— Ничего.
— Что я хочу сказать, фильм длится чуть меньше минуты.
Поэтому вы должны смотреть внимательно. Готовы?
Нет, подумал Кевин.
