Спятившие так же регулярно собирались на сеансы, как
наркоманы посещали своих пушеров. Они покупали хрустальные шары и амулеты,
которые гарантированно приносили счастье, они организовывали общества и
занимались изучением домов, в которых обитали привидения. Они фиксировали все
постукивания, перемещения по воздуху столов и стульев и, разумеется, появление
призраков. По дотошности и терпению с ними могли сравниться только орнитологи.
Большинство из Спятивших черпали в своем занятии
положительные эмоции. Некоторым не везло. К примеру, одному господину из
Уолфборо. Он повесился в знаменитом Текамсе-Хаузе, где в восьмидесятых и
девяностых годах прошлого столетия хозяин днем кормил бродяг, а по ночам
закусывал кем-то из них в подвале своего дома. Кости бросал на пол. Он убил и
съел, по разным подсчетам, от двенадцати до тридцати пяти человек. Этот
господин из Уолфборо оставил записку, которую положил на свою ведьмину доску:
«Не могу выйти из дома. Все двери заперты. Я слышу, как он ест. Испробовал все
средства. Ничего не помогает».
«И ведь бедняга действительно думал, что слышит», — сказал
себе Поп, узнав эту историю от человека, которому верил.
Был еще господин из Данвича, штат Массачусетс, которому Поп
однажды продал «горн духов». Этот господин отправился с рупором на кладбище.
Что он там делал, осталось загадкой, потому что последние шесть лет этот
господин провел в Камере для буйнопомешанных в Аркхэме. На кладбище он уходил
черноволосым. Утром его нашли кричащим от страха и седым как лунь.
Одна женщина в Портленде потеряла глаз во время сеанса с
ведьминой доской. Мужчина в Кингстоне, штат Род-Айленд, потерял три пальца на
правой руке, когда неожиданно захлопнулась задняя дверца автомобиля, в котором
двое подростков покончили с собой. Старушка оказалась в Массачусетской
мемориальной больнице после того, как во время спиритического сеанса
взбесившаяся кошка, Клодетт, откусила хозяйке ухо.
Во что-то Поп верил, во что-то — нет. Духи, сеансы,
хрустальные шары, горны духов — ему все это было до лампочки. С точки зрения
Реджинальда Попа Меррилла, все Спятившие могли бы провалиться в тартарары или
улететь на Луну.
Но, разумеется, после того, как один из них выложит энное
количество хрустящих купюр за камеру Кевина Дэлевена.
Поп называл этих фанатиков Спятившими потому, что
большинство из них (иногда ему так и хотелось сказать — все) вышли на пенсию,
купались в деньгах и просто умоляли, чтобы им пощипали перышки. Если ты
соглашался потратить пятнадцать минут, кивая и поддакивая заверениям в том, с
какой легкостью они могут отличить настоящего медиума от самозванца, если ты
соглашался те же четверть часа слушать какие-то малопонятные звуки, доносящиеся
из динамиков магнитофона, изображая на лице благоговейный восторг, тогда ты без
труда мог впарить им за сто долларов пресс-папье стоимостью в четыре доллара,
рассказав, что какой-то мужчина увидел в нем свою умершую мать. Стоило только
улыбнуться, и они выписывали тебе чек на двести долларов. Стоило только сказать
доброе слово, и они выписывали чек на две тысячи долларов. А если улыбку
сопровождало слово, они просто протягивали тебе чековую книжку и просили
написать требуемую сумму.
Поп всегда с легкостью обводил Спятивших вокруг пальца.
Но с камерой Кевина вышла осечка.
* * *
Поп не держал в кабинете картотечного ящичка с маркировкой:
«Спятившие». Не было у него ящичков «Нумизматы» и «Филателисты». И картотеки не
было. В лучшем случае на ее роль претендовала старая записная книжка, которую
Поп постоянно носил в заднем кармане брюк и которая, как и бумажник, в конце
концов приняла форму его ягодицы. Свои архивы Поп держал там же, где и все
подобные специалисты: в голове. Ему приходилось иметь дело с восемью
Спятившими. Самым богатым из них был удалившийся от дел промышленник по фамилии
Маккарти.
Этот миллионер жил на собственном острове в двенадцати милях
от побережья. Он не доверял лодкам, катерам или яхтам, а потому нанял пилота,
который при необходимости доставлял его на материк и обратно.
Поп поехал к мистеру Маккарти 28 сентября, через день после
того, как приобрел камеру у Кевина (он, конечно, не расценивал сие деяние как
ограбление: мальчик в конце концов собирался разнести камеру вдребезги, так что
лично Поп ни в чем не ущемил права Кевина). До частной взлетно-посадочной
полосы к северу от Бутбей-Харбора Поп добрался на своем стареньком, но отлично
работающем автомобиле. Потом, сцепив зубы, прищурив глаза, ухватившись за
стальной ящик, в котором лежала полароидная камера «Солнце-660», и сжавшись в
комок, он со страхом ждал того момента, когда «бичкрафт» Спятившего, попрыгав
по кочкам земляной взлетной полосы, поднимется в воздух. А потом думал только о
том, что они вот-вот рухнут вниз. Это путешествие он уже проделывал дважды, и
каждый раз клялся себе, что больше на такое не отважится.
Вскоре они уже летели над Атлантическим океаном, от
поверхности которого их отделяли какие-то пятьсот футов. Пилот трещал без
умолку. Поп кивал и изредка поддакивал, но мысли его были заняты совсем другим.
Наконец впереди показался остров с коротенькой посадочной
полосой и просторным особняком, сложенным из блоков известняка и бревен. Пилот
бросил «бичкрафт» вниз, оставив желудок Попа трепыхаться в воздухе над ними.
Они крепко ударились о землю, но самолет, к изумлению Попа, не развалился, а
покатился вперед и замер, не доехав до края полосы.
Убедившись, что остался жив и невредим. Поп прежде всего
подумал о том, что Бог — еще одна выдумка Спятивших… по крайней мере на время
перелетов в этом ужасном летающем гробу.
— Отличный день для полета, не так ли, мистер Меррилл? —
спросил пилот, откидывая трап.
— Лучше не бывает, — буркнул Поп и поспешил к дому, в дверях
которого, широко улыбаясь, уже стоял его Спятивший.
Поп пообещал показать «самую удивительную вещь, которую ему
довелось видеть», и Седрик Маккарти сгорал от нетерпения. «Ему достаточно
одного взгляда, чтобы ухватить наживку», — решил Поп. Однако сорок пять минут
спустя он возвращался на материк, не замечая тряски и воздушных ям, в которые
то и дело нырял «бичкрафт». Мысли Попа были о…
Он нацелил полароидную камеру на Спятившего и
сфотографировал его. В ожидании, пока проявится первая фотография. Спятивший
сфотографировал Попа… и когда полыхнула вспышка, не услышал ли Поп Меррилл
чего? Не услышал ли он низкого, приглушенного рычания черного пса? Или причиной
всему — старческое разыгравшееся воображение? Однако…
Седрик Маккарти, удалившийся от дел промышленник, а теперь
номер один в списке Спятивших, с детским любопытством наблюдал за процессом
проявления, а когда наконец изображения стали четкими, на его лице отразились
недоумение и даже презрение. И безошибочная интуиция Попа, отточенная
пятьюдесятью годами уговоров, мягкого убеждения, намеков на наличие другого
жаждущего покупателя, подсказала, что его обычно надежные методы на этот раз не
сработают. В мозгу Седрика Маккарти вспыхнул большой оранжевый трафарет: НЕ
ПОКУПАТЬ.
