И эта ее слабость сыграла роковую роль. Лиза вдруг утратила контроль над собой. Она с силой прильнула к нему, вдавливая свои набухшие соски в его грудь, обнимая животом его пробудившуюся плоть. У Брика перехватило дыхание, когда она засосала его нижнюю губу. Ее руки соскользнули на его поясницу, а ноги обхватили его бедра. Она буквально обвилась вокруг него.
Его сердце колотилось от еле сдерживаемой страсти, его кожа раскалилась настолько, что, казалось, шипела там, где к ней прикасалась она.
Все вышло из-под контроля. Брик пытался овладеть собой, а она опустила свою руку между ними к самому низу живота.
— Лиза! Ради бога... — Его тело не хотело останавливать ее. Слишком здорово было держать Лизу в своих руках, чувствовать на себе ее руки. Слишком здорово, и слишком долго не было этого.
Он прикоснулся к ее груди, и она застонала от наслаждения. Сквозь рев в ушах Брик услышал голоса из лифта. Не сразу до него дошло, что происходит, ибо в этот момент она так восхитительно ласкала его всем своим телом. Брик зажмурился и выругался, потом сжал ее кисть.
— Что такое? — задыхаясь, спросила она. — Почему ты меня останавливаешь? Почему...
Брик прикрыл ее рот ладонью и всмотрелся в ее горящие возбуждением зеленые глаза.
— Мы уже не одни, — хрипло выдавил он.
Он видел, что она возбуждена до крайности, и это отнюдь не укрепило его самообладания.
— Не могу ждать, — с отчаянием прошептала она. — Хочу тебя прямо сейчас.
Она хочет его. Он не мог дать ей многое из того, чего она желала, но, черт побери, это-то он может ей дать.
— Пойдем отсюда, — предложил он и потянул ее в сторону лифта.
Ноги подвели Лизу, и он подхватил ее и вошел в кабинку. Двери задвинулись, и он тут же нашел ее рот, и неистовство возобновилось, словно и не прерывалось. Она просто облепила его собой, ее рот пожирал его губы, ее руки освобождали его от рубашки, ее неповторимый запах обволакивал. В зеркальных стенках лифта он углядел смазанные пятна отражения ее спутанных волос, раскрасневшихся щек и припухших губ, целовавших его шею.
Ее вид с разных сторон был настолько сексуален, что его кровь закипела, словно подогретая паяльной лампой. Ее плоть была горячей, очень женственной, искушающей. Но недостаточно близкой, поэтому он сунул руку под ее юбку и возблагодарил всех богов за то, что она была в чулках. Ее кружевные трусики увлажнились от возбуждения. Его пальцы проскользнули за край трусиков к самому заветному. Она вскрикнула.
Вопль женской незащищенности распалил его.
— Хочешь меня, Лиза? Прямо сейчас?
— О да, Брик. Да!
Следя за ее огромными от страсти глазами, он стянул кружевной треугольничек по ее дрожащим бедрам. Коснувшись ее горячей и влажной женственности, он почувствовал, как болезненно набухло под ширинкой его брюк. «Безумие», — пробормотал он про себя, зная, что скорее обрушится здание, чем он остановится.
В последнем проблеске здравомыслия он нажал кнопку «стоп», заклинив лифт между этажами. Спустив молнию, он высвободил свою отяжелевшую плоть.
— Ты точно хочешь этого?
— Точно, — выдохнула она, прерывисто дыша и обвивая ногами его талию. — Дай мне себя.
«Дай мне себя». Он чертыхнулся. Это уж слишком. Он прижал ее к зеркальной стенке и задрал юбку. Они слились друг с другом в едином лишающем разума порыве. В последовавшие сумасшедшие секунды он не мог отличить ее дыхания и стона от своего. Он только знал, что она была источником каждого его потаенного желания. Она вскрикнула, и он почувствовал судорожный спазм ее лона.
Лишь какое-то мгновение он видел выражение восторга на ее лице и тут же сам растворился в экстазе.
Ее вспотевший лоб прижался к его лбу. С закрытыми глазами она переводила дыхание.
— О, Брик...
Брик сам никак не мог отдышаться, прийти в себя.
— Подожди минутку.
Содрогаясь, он отстранился и позволил ее ногам соскользнуть на пол. Она ухватилась за его плечи, чтобы не упасть.
— Как ты? — спросил он, приходя в себя. Пора было выбираться из лифта.
Со все еще остекленевшими глазами, она кивнула.
— Я... мои ноги... — Она беспомощно взглянула на него.
— Прислонись на минутку к стенке, милая. — Он опустился на одно колено и дрожащими руками нежно натянул на место ее трусики и чулки, потом поправил свою одежду. — Возьмем комнату на ночь, — бросил он, нажимая на кнопку первого этажа и одновременно обнимая ее.
Пять минут спустя они очутились в гостиничном номере, и, прежде чем Лиза успела возразить, он освободил ее от одежды и поставил под душ. Она наслаждалась теплыми струями, когда он присоединился к ней.
Волосы обрамляли ее лицо, как мокрая вуаль. Струйки воды сбегали с горла на грудь. Упиваясь ее соблазнительным видом, он скользнул губами по ее торчащим соскам к животу. Ее обнаженность вызвала новый прилив желания.
— Не могу поверить, что мы проделали это в лифте, — прошептала она, обвивая его руками.
— Жалеешь?
Потемнев глазами, она медленно покачала головой.
Он глотнул воды с ее губ:
— У меня такое ощущение, словно я долго находился в пустыне, а ты вода, которой я жаждал столько дней.
— О, Брик... — еле слышно произнесла она, будя в нем еще более дикое желание.
Вибрируя всем телом, он скользнул ртом вниз по ней и испил воды с каждого ее соска.
— Что, Брик? — поинтересовался он.
Зажмурившись и выгнувшись в восторге перед ним, она попросила:
— Если я вода, испей меня.
Он с радостью повиновался. Желая заново открыть каждый дюйм её тела, он целиком отдался этой задаче, полный решимости узнать ее всю.
Он наблюдал, как расширяются ее глаза, когда медленно провел большим пальцем вверх по ее бедру. Не пропустил ни единого ее тихого стона, когда, поддразнивая и ее, и себя, ввел самый кончик своей жаждущей плоти в ее жадно принимающую плоть и тут же вывел его. Самоотвержение встряхнуло все его нервные окончания, и его лоб покрылся испариной. И все же он продолжал эту сладкую пытку, пока мог сдержать себя.
Что оставило его бездыханным, заставило сердце биться с перебоями, это то, как она удерживалась от завершающего пароксизма, пока не убедилась, что и он вышел на финишную прямую. Она нежно прикасалась к нему к его щеке, его плечам, к остальным частям его тела. Он начал понимать, что ее вела именно нежность, а не какая-то там техника, давая ему почувствовать многое из того, чего он не понимал. Он убедился, что его наслаждение было для нее не менее важно, чем свое собственное, и это побуждало его доставить ей еще большее удовольствие.
Ночь заполнялась любовными утехами. И каждое мгновение он показывал ей силу своей страсти, удивляясь, как он мог вытерпеть два месяца без нее, без ее ласк. Одновременно он дивился своему нежеланию жениться на ней. И каждый раз, когда он прикасался к ней, его охватывал страх, что это прикосновение может оказаться последним. Последним глотком воды. И их неистовство продолжалось, пока окончательное изнеможение не сморило их уже на рассвете.
