Она уверила себя, что согласилась лишь для того, чтобы доказать себе, что они действительно лишь друзья. «Любовный» этап их отношений завершился, чтобы никогда не повториться. Она также уверила себя, что ее вовсе не интересует семья Брика.
На ярмарке она, однако, с любопытством рассматривала всех этих Пендлтонов, столпившихся у машины Брика.
Четверо мужчин разного возраста с темными волосами и бирюзовыми, как у Брика, глазами, стояли с тремя женщинами, две из которых явно были в положении. Лиза заметила отличие Брика от братьев — он был выше их, его волосы — светлее, а его мужская привлекательность таила скрытую сексуальность.
Он настолько выделялся в окружении всех этих людей, что ей с трудом удавалось отвести от него глаза. В молодой стройной женщине, явно не беременной, Лиза признала женскую версию Пендлтонов.
Брик непроизвольно приобнял Лизу, представляя ее своим родственникам:
— Это Лиза Рэнсом. Она...
Кто? Женщина, разрушившая его душевное равновесие? Женщина, бросившая его потому, что он не желал вступать в брак? Женщина, намеревавшаяся выйти замуж за любого, кроме него, и как можно быстрее? Он даже вспотел.
— Просто друг, — выручила его Лиза. — Рада познакомиться с вами.
Он с трудом разжал челюсти и выдавил из себя улыбку:
— Дэниел и его жена Сара.
Лиза пожимала руки, а он продолжал представление:
— Гарс и Эрин, Джарод, Трой и Карли.
Между Гарсом и Эрин протиснулся мальчик.
— Эй, я тоже Пендлтон.
— Верно, — хохотнул Брик. — Это Люк, сын Гарса и Эрин.
— Счастливчики. — С одного взгляда на ясноглазого мальчика с вихром на макушке она полюбила его. — Похоже, Пендлтонов ожидает прибавление. Поздравляю. Когда ожидаете?
— Мы в сентябре, — сказала Эрин, похлопывая себя по животу.
— А мы в ноябре, — добавил Дэниел, беря за руку Сару.
Лиза ощутила ток любви между ними и одновременно зависть. Подавив ее в себе, она попыталась сосредоточиться на своих новых знакомых из семейства Пендлтонов. Дэниел был особенно внимателен к своей жене Саре, но то же самое, решила она, можно сказать и о других Пендлтонах.
— Мы вас не утомляем? — спросила Карли.
— Ну что вы! Когда Брик сказал мне, как много у него братьев, я вообразила шесть «кирпичей».
— Да поможет нам бог. — Карли закатила глаза.
Лиза рассмеялась:
— Теперь я вижу, что один выше, другой - спокойнее, третья — шутница.
— Не стесняйтесь, если забудете чьи-либо имена. Спросите меня, и я вам подскажу. Близнецы Итан и Нейтан живут не в нашем штате, так что вы пока будете избавлены от запоминания их имен.
— У вас ведь есть речное судно, правда?
Карли кивнула:
— Да, у нас с мужем.
— О, я и не знала, что вы замужем.
Поколебавшись, Карли тихо спросила:
— Брик, видно, мало рассказывал вам о нас, а?
Лиза снова испытала боль, хотя и внушала себе все время, что Брик ей безразличен.
— Он упомянул вас с месяц назад и...
— Ага, о вас он говорил нам во время последних приездов.
Бросив взгляд на Брика, Лиза заметила, что он следит за ней. На мгновение их взгляды встретились. Она почувствовала дрожь. Его глаза были полны решимости.
Уголки его губ приподнялись в медленной, призывающей усмешке, и ее сердце отчаянно забилось в груди. Лиза рассеянно прижала руку к сердцу, словно хотела умерить его биение.
— Если вы решите остаться на ночь, добро пожаловать в наш дом, — предложила Карли.
Лиза оторвала взгляд от Брика.
— Да нет... В этом нет нужды. Я не...
— Если вы пожелаете спросить что-нибудь о Брике, — продолжила Карли с озорной улыбкой, — я к вашим услугам, все же я знаю его больше двадцати лет.
Лиза испытывала сильное искушение. В ее голове вертелось с десяток вопросов. Это нормально, сказала она себе. Ведь их отношения с Бриком длились несколько месяцев, и ей многое хотелось узнать о нем.
Раньше. Не сейчас, осадила она себя. Лиза подавила желание обрушить на Карли лавину вопросов и даже ухитрилась улыбнуться:
— Спасибо, не сейчас.
Брик услышал ответ Лизы, но не знал, следует ли ему почувствовать разочарование или облегчение. Он едва справлялся с острым желанием затолкать Лизу в машину и вернуться в Чатанугу. Трудно было объяснить это даже самому себе, но он понял, что просто не хочет делить ее ни с кем, даже с родственниками.
Чертовски эгоистично, признал он, но это ничего не изменило. Он не желал чьего-либо вмешательства в его отношения с ней. Брик фыркнул. В конце концов, стоит ли ему беспокоиться, что кто-то ухудшит эти отношения, которые он сам испортил. А вдруг как раз чужое вмешательство все поправит?
Отбросив беспокойные мысли, Брик взял ее за руку.
— Пойдем швырнем благотворительным пирожным. Мишель — мой старый школьный учитель, а я должен отдать ему должок.
— Должок за что?
— В седьмом классе он весь год оставлял меня после уроков.
— А ты этого совершенно не заслуживал?
Брик самодовольно ухмыльнулся.
— Может, немного.
— Чем именно?
— Безвредными проделками... с лягушкой и учителем английского, битьем блюд в столовой и... — Он поколебался, и ухмылка сошла с его лица. — Да и домашних заданий я не выполнял.
— Я могу вообразить и лягушку, и битье блюд, но мой отец убил бы меня, если бы я не делала домашних уроков.
Брик отвел глаза, прищурившись от яркого солнца.
— Куда там, мой-то папочка не обращал на меня никакого внимания, мама умерла, а мачеха была настоящей ведьмой.
Ветерок подхватил прядку его выцветших на солнце волос, и у Лизы сжалось сердце.
— Как жестоко, — пробормотала она.
Он пожал своими широкими плечами.
— Раз ты не хочешь слышать об этом, тогда...
— Хочу, хочу! — импульсивно воскликнула она и, покраснев, прикусила язык. — Продолжай... мне нравится, когда ты рассказываешь о своем детстве. Но ты почти никогда не говоришь о нем.
Он провел большим пальцем по суставам ее кисти, как бы что-то передавая ей.
— Не таким уж счастливым оно было в отличие от того времени, что мы провели с тобой. С тобой все было особенным. Не хотелось бы забывать об этом.
У нее опять сжалось сердце, и она с трудом сообразила, что ответить.
— Теперь, когда мы стали друзьями, — попыталась она напомнить ему и себе, — тебе не обязательно все помнить.
