Йен оторвался от ее губ и посмотрел на Сандру сияющими от радости глазами. За один этот взгляд она готова была отдать полжизни.
— Ты ведь поедешь со мной, Сандра? — спросил он, неуверенно, как робкий подросток. — Ты нужна мне.
— Да, — просто ответила она, прижимаясь к нему.
Он улыбнулся и, взяв ее руку, задумчиво поглядел на тонкие пальцы.
— И будешь носить мое обручальное кольцо?
От счастья у нее перехватило дыхание. Неужели все это для нее? Так много и так сразу? Она понимала, что не все еще решено между ними, но сейчас, глядя в карие глаза Йена, могла ответить только одно:
— Это будет большой честью для меня, Йен. — И чуть не расплакалась от умиления.
— Тогда мы должны пожениться как можно скорее. Пока малышка не подросла.
— Малышка… — повторила Сандра, прижимая новорожденную дочь к себе. — Ты должен узнать правду.
— Нет. Пускай все останется как есть, — покачал головой Йен. — Клянусь, для меня это не будет иметь никакого значения.
— Я верю тебе, но ты забываешь о других людях, — возразила Сандра. — Я не сказала Аде Эшвуд, что беременна. Но если вдруг мой ребенок будет похож на Рудолфа или кого-нибудь из их семьи… — она на миг закусила губу, — Ада заявит на него права. А если ты женишься на мне, то и тебе достанется.
— Сандра, твоя война это и моя война тоже. Я не допущу, чтобы ты в одиночку сражалась против Эшвудов, — решительно произнес он.
Его уверенность в своих силах вселяла надежду. С Йеном Сандра чувствовал себя как за каменной стеной, но не могла отделаться от ощущения, что требует слишком многого. Он так спокоен, потому что почти не имел дел с Эшвудами.
— Ада все равно будет настаивать на установлении отцовства, — пробормотала Сандра. — Я должна знать, что меня ждет впереди, а не прятаться от своего будущего — Она подняла на него умоляющий взгляд. — Йен, если ты хочешь, чтобы мы и дальше шли по жизни рука об руку, то нам надо все выяснить. Разве не так?
Он задумчиво поглядел на нее и сказал:
— Хорошо, если только ты не станешь изыскивать подводов не выходить за меня замуж. Что бы ни ждало нас впереди, я твой мужчина.
Ее мужчина. Да, именно так. Что бы ни случилось, их чувство друг к другу не угаснет.
— Спасибо, — прошептала Сандра, с благодарностью принимая дар его любви. — Спасибо, что снова вернулся в мою жизнь. Спасибо, что спас меня и дал мне почувствовать себя человеком. Спасибо, что взял меня в свой мир. И я обещаю тебе, Йен, что никогда не оглянусь назад.
Она поцеловала его, словно скрепляя печатью эту клятву.
— Осталось только узнать правду, — прошептал Йен, неохотно отрываясь от ее губ.
В эту минуту рядом с домом остановилась машина «скорой помощи» и из нее вышли санитары с носилками и врач.
— Не тревожься — ждать осталось недолго, — шепнула Сандра. — Все равно тебе от меня никуда не деться.
Эпилог
Йен с нетерпением ждал, когда невеста наконец-то соберется и можно будет отправиться в церковь, где состоится венчание.
— Пора тебе уже выходить в свет, моя красавица, — объявил он малышке, которая, полулежа на руках отца, недоуменно смотрела на него и хлопала длиннющими ресницами.
Теперь Йен уже не сомневался, что маленькая Сузи его дочь. Об этом свидетельствовали не только результаты анализов крови, но и карие глаза малютки. И у Рудолфа, и у Сандры глаза были светлыми, так что доминантный ген мог передать только Йен.
Он кружил по комнате, укачивая ребенка и размышляя о предстоящем бракосочетании. После рождения малышки они с Сандрой переехали в новый дом в пригороде Лондона. Никому из них не хотелось оставаться в старых жилищах. Особняк Эшвудов хранил слишком страшные воспоминания, а холостяцкая квартира Йена никак не подходила для молодой семьи.
Едва переехав в новый дом, Сандра занялась обустройством уютного гнездышка. Естественно, вокруг раскинулся старый сад, который требовал от будущей миссис Кейси не меньшего внимания, чем ребенок.
Они решили пожениться как можно скорее, чтобы Сузи с первых месяцев жизни росла в кругу семьи. Приглашения на торжество разлетелись во все стороны света. В Лондон — Уинстону и Оливии, в Эшли-холл, где проживал сэр Артур Хасси, в Каракас, последнее пристанище бродяги Нейла, и, конечно, в Тир Тайрнгир, откуда должны были прибыть самые долгожданные гости — Грегори Макманаман, Виктория и прочие обитатели этого сказочного острова.
После скромного венчания в церкви намечался веселый праздник в саду нового дома — с танцами, тостами, салютом и прочими развлечениями в кругу ближайших друзей.
Так захотела Сандра. Она сказала, что за пять лет совместной жизни с Рудолфом по горло сыта светскими приемами и теперь хочет отмечать все знаменательные даты только с теми людьми, которые действительно ее любят и дороги ей. Так что журналисты, которые пытались проникнуть на свадьбу даже под видом официантов, остались за воротами. Обслуживать гостей с радостью согласились помощницы Виктории из Тир Тайрнгир, которые приехали в Лондон по случаю праздника…
— Что ж, мистер Кейси, можете отдать мне ребенка и ехать в церковь, — объявила с порога миссис Леннокс. — Мы с невестой отправимся следом через десять минут.
Сегодня экономка выглядела необыкновенно эффектно — в нарядном темно-синем платье с белой отделкой, с жемчужным ожерельем на шее и с улыбкой, не сходящей с ее лица. Йен не понимал, как раньше ему могла не нравиться эта милейшая женщина. Она вела дом, управлялась в кухне, помогала Сандре следить за малышкой, и порой не верилось, что в распоряжении миссис Леннокс нет пятидесяти гномов, которые и выполняют всю эту работу.
По традиции жених должен ждать невесту около алтаря, так что Йен не стал спорить, передал Сузи экономке и отправился к машине. Он добрался до места минут за десять. Там его встретили друзья, цветы и бутылки шампанского.
Глядя на лохматого, взбудораженного Нейла, который не переставая щелкал фотоаппаратом, Йен подумал, что его друг угомонится, только когда приведет женщину в свой дом. Уинстон и Оливия держались вместе и походили на счастливую пару. Наверняка именно Лив поймает букет невесты, чтобы скоро тоже выйти замуж. Грегори Макманаман очень непривычно выглядел в смокинге и с атласной бабочкой. Но он по своему обыкновению крепко пожал Йену руку и сильно хлопнул по спине. Рыбак с Шетлендов и в Лондоне оставался самим собой.
Вся церковь благоухала цветами, горели свечи, витражи отбрасывали разноцветные отблески на каменные плиты пола. Около алтаря стоял священник. И, глядя на его высокую фигуру, Йен почувствовал трепет перед торжественностью момента. Наверное, каждый мужчина в жизни испытывает это чувство: он с удовольствием отдавал свою свободу ради того, чтобы охранять и оберегать хрупкую женщину и своего ребенка — пока только одного. Эта несвобода была ему желаннее, чем холостяцкая независимость…
