Войдя в темный и безлюдный дом, Лайонел, не ощущая никакой угрозы, снял перчатки и небрежно бросил их на элегантный столик розового дерева. Его репутация как человека жесткого и безжалостного была известна не только в политических сферах, но и в гораздо более широких кругах, поэтому даже мошенники всех мастей обычно не удостаивали его своим вниманием.
Однако столь грозную репутацию он заработал как раз благодаря тому, что никогда не позволял себе расслабляться. Вот почему, войдя в кабинет, Лайонел сразу насторожился. По спине пробежал холодок нехорошего предчувствия, и он осторожно двинулся к столу, в ящике которого держал пистолет.
– Стой на месте! – прозвенел чей-то голос, и из тени плотной занавеси появилась человеческая фигура.
При виде перепачканного парнишки Лайонел Хартфорд чуть было не рассмеялся, хотя в направленном на него оружии не было ничего смешного. Осмелившийся угрожать баронету Хоупу в его собственном доме мальчишка был либо до безрассудства смел, либо просто глуп. Заинтригованный, Лайонел недоуменно поднял бровь.
– Ты надумал меня ограбить? – удивленно спросил он.
Его вопрос, казалось, привел в замешательство грабителя, чьи спутанные волосы и неловко сидящая одежда выглядели равным образом нуждающимися в воде и мыле.
– Я не преступник. Это вам придется ответить за свои преступные дела!
Преступные дела? Не обращая больше никакого внимания на находящийся в необычайно маленькой, но твердой руке пистолет, Лайонел с любопытством наклонил голову.
– А что, собственно говоря, вы имеете в виду, молодой человек? Мою оппозицию законопроекту, который…
– Меня не интересует ваша политика. Я имею в виду вашу мораль, вернее отсутствие таковой!
Отсутствие таковой? Слова юноши поразили баронета, заставив взглянуть на незваного гостя более внимательно. Тот держался прямо и твердо, расставив ноги, как и полагается, принимая хорошую позицию для стрельбы. И все же было в нем что-то странное, хотя что именно, Лайонел понять не мог.
– Я не боюсь твоих угроз, щенок, – сказал он не повышая голоса, но зная, что появившаяся в его голосе зловещая нотка часто бросала в дрожь даже взрослых мужчин.
Однако мальчишка даже глазом не моргнул.
– Я здесь для того, чтобы отомстить за свою сестру, которую вы соблазнили и бросили с ребенком, – заявил он.
Теперь уже у Лайонела не оставалось сомнений ни в его произношении, ни в хорошей дикции. Это был не простой оборванец. Но тогда кто он? И что это за история с его сестрой?
– Могу тебя заверить, щенок, что я не связываюсь с женщинами твоего круга, – спокойно ответил баронет.
– Оставьте свой презрительный тон! Она оказалась вам достаточно по душе, чтобы погубить ее. Теперь настало время расплачиваться.
– И за расплатой пришел ты? – спросил Лайонел с насмешкой, заставившей мальчишку покраснеть. Странный юноша. Против своей воли баронет чувствовал уважение к его чувствам, хотя и вызванным явным недоразумением, но это не значило, что из-за них стоило подставлять свою грудь под пулю. – Послушай, не имею ни малейшего понятия о том, что тебе обо мне наговорили, но я вообще никогда не связываюсь с девственницами, к какому бы обществу они ни принадлежали. Может быть, твоя сестра просто пытается оправдаться…
– Моя сестра не лгунья! – сердито воскликнул юноша, делая шаг вперед.
Именно этого движения и ожидал Лайонел. Ринувшись вперед со скоростью опытного боксера, он повалил противника на пол и перехватил пистолет. Однако, сражающийся как бешеный, юноша выбил у него оружие, и оно отлетело куда-то в сторону. Но Лайонелу было не до пистолета, он старался утихомирить своего противника, сопротивляющегося подобно попавшему в западню дикому зверьку.
Только прижав мстителя грудью, баронет начал подозревать правду. Пораженный, он вгляделся в лицо лежавшего под ним человека. Оно было искажено страхом и ненавистью, перепачкано грязью, но под этим скрывались весьма симпатичная наружность, нежно очерченные щеки, густые черные ресницы и глаза цвета аметиста. Что за черт! Просунув руку под верхнюю одежду юноши, Лайонел нащупал небольшую, но хорошо сформированную грудь. Так и есть – женщина!
Это открытие буквально ошеломило баронета, он расслабился, и девушка, очевидно решив воспользоваться этим, вцепилась зубами в его руку. Укус был болезненным, и Лайонел с проклятием отпустил ее. Дальше случилось совершенно неожиданное. Она потянулась за пистолетом, но едва коснулась его, как тот выстрелил. Лайонел почувствовал резкую боль. С трудом поднявшись, он поковылял к столу, в котором лежал его собственный пистолет. Баронет Хоуп вовсе не желал погибать от руки этой опасной женщины.
Но его героические усилия оказались ни к чему: поднявшись на ноги, девушка отбросила пистолет и, глядя на Лайонела с нескрываемым ужасом, воскликнула:
– Боже! Вы ранены?!
– Да… – согласился Лайонел, прежде чем рухнуть на пол.
Элен Литтлтон остолбенело смотрела на распростертое у ее ног тело. Она пришла сюда напугать баронета, может быть, даже вырвать у него некоторую сумму, необходимую для того, чтобы хоть как-то обеспечить ребенка сестры. Но какое бы чувство он у нее ни вызывал, ей и в голову не приходило действительно стрелять в него.
Первым побуждением Элен было как можно скорее исчезнуть с места происшествия, но нельзя же оставить раненого без помощи! Опустившись на колени, она заметила на его сюртуке кровь и вынуждена была зажать рот, чтобы не закричать. Что, если он истечет кровью? Дом был безмолвен, как могильный склеп, и у нее не было никакого понятия о том, когда вернутся слуги.
Загорелое лицо Хартфорда побледнело, и, наклонившись поближе, Элен заметила упавший на лоб локон темных волос. Глаза его сейчас закрыты, но она прежде успела заглянуть в них – они были ясные и серые, обрамленные темными ресницами. Это было лицо настоящего мужчины, резко очерченное, с твердым подбородком, но при этом красивое как… как у упавшего с неба архангела.
Отстранившись, Элен крепко выругала себя. Человек ранен, а она восхищается его наружностью! Да, он красив и ухожен и в то же время до мозга костей мужчина, но разве не эти качества довели Мэри до позора?
Элен покачала головой. Она редко соглашалась со своей младшей сестрой, но в одном они сошлись: баронет Хоуп был столь же привлекателен, как и опасен. Правда, сейчас он опасности не представлял, но эта мысль не доставила ей удовольствия. Каковы бы ни были прегрешения человека, нельзя же оставить его умирать.
Наклонившись, Элен попыталась приподнять баронета за плечи, но он был тяжел. Сплошные мышцы, покраснев, подумала она, вспоминая тяжесть его тела на своем.
Отбросив эти мысли, Элен возобновила свои усилия и только ухитрилась привести тело в сидячее положение, как услышала негромкий стук в стекло окна. Тихо свистнув в ответ, она увидела показавшуюся над подоконником седую голову своего шофера.
