Авторское предисловие
История создания романа «Второе восстание Спартака» была
достаточно сложной, поскольку в разное время над ней работал целый коллектив
авторов.
Изначально идея романа появилась у меня (Андрея
Константинова) и Евгения Вышенкова, когда мы в своих журналистских изысканиях
натолкнулись на очень необычную историю. Речь шла о военном летчике, который в
самом начале Великой Отечественной войны принимал участие в бомбардировках
Берлина, а позднее, в результате многочисленных перипетий своей судьбы, попал в
советский лагерь, где организовал восстание заключенных. Причем восстание это
было настолько мощным, что его пришлось подавлять танками и авиацией, о чем
докладывалось лично Берии.
Этот факт не мог не заинтересовать нас, поскольку мы с
Евгением, как, пожалуй и подавляющее большинство людей в нашей стране,
полагали, что подобных восстаний в те годы не могло быть в принципе. Что люди в
лагерях терпеливо покорялись своей участи и просто пытались выжить либо
погибали.
Чуть позже я прочитал книгу Андрея Валентинова «Спартак», в
которой этот замечательный автор приводит очень интересные, а главное,
совершенно неизвестные широкой публике сведения о «первом» восстании Спартака,
случившемся, как известно, в 74-м году до н. э. В частности, по данным
Валентинова, Спартак, вопреки получившей хождение версии, вовсе не был распят
на кресте, а, по свидетельствам римских историков, был настолько изрублен в
последней битве, что его просто не смогли опознать (то есть его непокорную
голову с триумфом никуда не проносили). А раз так, то теоретически остается
пусть и ничтожно малый, но все-таки шанс, что самый известный в мировой истории
гладиатор мог остаться жив.
Это маленькое открытие удивительным образом наложилось на
историю нашего военного летчика. Дело в том, что в рапорте на имя Берии,
поданном сразу после подавления восстания, также указывалось, что труп его
организатора идентифицирован не был. И вот это совпадение показалось нам
настолько драматургически интересным, что захотелось придумать и рассказать
некую собственную историю, основанную на этих реальных событиях. Рассказать о
необычной и очень яркой жизни главного героя, о невероятных совпадениях и
пересечениях его судьбы с судьбой Спартака настоящего. Безусловно, имя у
прототипа нашего главного героя было совершенно другим, но мы сознательно
решили изменить его, дабы усилить ассоциативный ряд со знаменитым восстанием
римского гладиатора.
Так возник столь необычный творческий коллектив –
Константинов, Вышенков и Александр Бушков, которому также понравилась эта
задумка. Мы договорились, что сначала я и Вышенков сделаем большой развернутый
план романа, а затем все – втроем и с Божьей помощью, – начнем превращать
его в некий литературный текст.
Признаемся, что работать вместе оказалось непросто. В том
числе и потому, что взгляды на то время, на фигуры Берии, Сталина, на все
происходящее в те годы в лагерях у нас нередко расходились – у Бушкова был один
взгляд, у нас с Вышенковым – другой. И тем не менее мы постарались сочинить
историю, которая стала бы интересной и для читателя, и для... зрителя.
В данном случае упоминание зрителя не случайно, поскольку
предлагаемая на ваш суд книга написана именно в жанре «киноромана». А все дело
в том, что развернутый синопсис «Второго восстания Спартака» уже приобрела для
последующей экранизации кинокомпания «Централ Партнершип», руководству которой
приглянулись идеи, высказанные коллективом авторов, а посему они решили
заблаговременно «застолбить» на нее все свои права.
Работа над романом заняла гораздо больше времени, чем мы
рассчитывали, – у каждого из соавторов в ходе продвижения по сюжету
появлялись свои любимцы, свои герои.
Не секрет, что всегда очень трудно работать на каком-то
историческом материале, хотя бывает история и более дальняя, и более близкая.
Но в любом случае задача это не самая благодарная, потому что в
драматургическом произведении достоверные исторические детали являются всего
лишь декорациями, на фоне которых разворачиваются события, движущие человеческими
судьбами. Между тем в деталях очень легко погрязнуть, равно как очень легко
погрязнуть в спорах об этих деталях. По возможности мы постарались всего этого
избежать.
Сразу оговоримся – у нас не было задачи огульно хаять время,
в котором разворачивались события романа, хаять собственную страну, которую мы
все трое любим, и никоим образом не пытаемся отказаться и отвернуться от
советского, от тоталитарного периода нашей истории.
«Второе восстание Спартака» – это не книга-обличение. Это
роман об интересной, героической судьбе. О том, что даже в столь тяжелые, столь
серьезные и кровавые времена в судьбу конкретного человека (причем судьбу
трагическую) тем не менее могли вплетаться самые невероятные, самые неожиданные
и авантюрные приключения...
От имени и по поручению всего авторского коллектива –
Андрей Константинов
Враждебный рок и неблагосклонные боги не пожелали
покровительствовать твоему делу, которому ты отдал все сокровища благороднейшей
души своей, о возлюбленный мой Спартак.
Р. Джованьоли. «Спартак»
Пролог
Июль 1941 года
Расширенное совещание в Ставке Верховного Командования
закончилось десять минут назад, члены Ставки, негромко переговариваясь (а
кое-кто и нервно утирая лоб платком), один за другим уже покинули кабинет, и
Поскребышев, дождавшись едва заметного кивка Хозяина, бесшумно закрыл двери за
идущим в арьергарде стенографистом... а он, так ни разу и не присевший за время
совещания, все еще стоял у окна. Вертел в пальцах нераскуренную трубку. И
смотрел на закат.
Двое оставшихся сидеть за столом настороженно молчали. Тоже,
наверное, боятся... Впрочем, этим-то бояться нечего, просто ни для кого не
секрет: если он ходит из угла в угол, если играет с трубкой, не
раскуривая, – это оч-чень скверный признак. Значит, Хозяин, мягко говоря,
не в духе и запросто могут полететь головы...
Болезненно пунцовый, чуть приплюснутый снизу пузырь солнца
повис за окном, и небо на западе было окрашено зловещим багровым светом,
растекающимся по горизонту, как густая кровь... Весьма символично, не правда
ли? И ни ветерка снаружи. Москва будто застыла в бессильном ужасе. Как заяц
замирает в свете фар несущегося автомобиля.
Но Москву он не отдаст. Сейчас не восемьсот двенадцатый год,
а он не Александр Первый. Или отстоит сердце, душу, символ, гордость страны,
или...
Или погибнет вместе с ней. С оружием в руках. Защищая.
Сталин резко отошел от окна, быстро и бесшумно двинулся
обратно, к противоположной стене, почти всю площадь которой занимала карта
Восточной Европы, освещенная кровавым закатным светом. Смотреть на карту он не
мог, его уже тошнило от одного вида этих уверенных, прямых синих стрел,
протянувшихся с запада на восток, и беспорядочно, суматошно, трусливо
изгибающихся под их напором стрел красных. Синие теснили красные, гнали их
перед собой, подминали под себя, как надвигающийся грозовой фронт теснит и
подминает легкие облачка. Сдана Ельня. Противник готовится к удару на Киев.
И Киев, как это ни страшно, скорее всего, придется оставить...
