– А копыта, значит, будут отсвечивать темным на
белом? – Марсель опередил Спартака своим вопросом.
– Обувь замотаем белым тряпьем, скрепим булавками. Булавки у
меня с собой.
Да, изделия не могли не вызывать улыбку, но, с другой
стороны, следовало вынести Галере от командования искреннюю и глубокую
благодарность – за такое короткое время, из подручных материалов, без всяких
швейных навыков он все же сумел соорудить нечто, что вполне отвечало задачам
маскировки на снегу.
– Быстро все надеваем маскхалаты, – скомандовал
Спартак. – Нам еще надо замотать белым тряпьем оружие, да так, чтобы оно
не бренчало и не звенело.
– Какой позор на закате дней! – Марсель, брезгливо
скривившись, держал перед собой на вытянутых руках подштанники и внимательно их
оглядывал. – Я не смогу это на себя напялить, лучше уж вертухайская
пуля.
– Ты ж не на тело натягиваешь, а поверх штанов. Так что
позора нет.
Это сказал Геолог. Весьма спорный с точки зрения
убедительности аргумент неожиданно возымел действие.
– А верно! – согласился Марсель. – Я ж не на себя
надеваю, а на клифт.
– А это что такое? – спросил Спартак у Галеры, показав
на закопченную икону, лежавшую на соломе под хомутами.
– Старообрядческая. Самое позднее – шестнадцатый век, –
с затаенной нежностью произнес Галера. – Когда прорвемся к буржуям, втюхаю
каким-нибудь понимающим в искусстве белоэмигрантам, которые там затосковали по
отечеству и русской старине. Я ее в два счета приведу в порядок. Хорошие деньги
выручим.
Спартак хотел было сказать, чтоб и думать забыл о лишнем
грузе, но не стал. Тем более пока что не ясно, кто идет, а кто остается.
– Поп бы тебя не одобрил... Ладно. Понесешь на груди. Сейчас
будем прыгать и слушать, у кого что бренчит и трясется. Ежели эта штука у тебя
выпадет, то оставишь ее здесь без вопросов и уговоров. Понял?
– Ну так а то! – обрадовался Галера.
Итак, их осталось всего пятнадцать. Из них двое
тяжелораненых, трое легкораненых, царапины и ожоги считать не будем, ни к
чему... На тяжелых маскхалаты натягивать не стали, для чего? Все предельно
ясно, и свой выбор они сделают сами. Оружие и боезапас им оставят. Выбор у них,
конечно, невелик: пулю в себя, отбиваться до последнего и погибнуть от
вертухайской пули или...
Или сдаться.
Все было готово. Маскировочная одежда надета, и, несмотря на
всю ее нелепость, в темноте она должна скрыть на снегу крадущуюся группу.
Оружие тоже замаскировано. Все пригнано, ничего не бренчит, можно выходить.
– Юзек, сходи, глянь обстановку, – скомандовал Спартак.
Юзек, кивнув, вышел из сарая.
– Выкурим по последней папироске и решим последний наш
вопрос, – сказал Спартак, присаживаясь на ящик, припахивающий гнилой
картошкой.
– Что за вопрос? – Горький скручивал «козью ножку»
толщиной в палец. Видимо, решил, что перед смертью все же можно если не
надышаться, то накуриться.
– На мой взгляд, есть только один путь, по которому можно
ускользнуть из деревни незамеченными. По реке.
– Там же...
– Открытое настежь пространство, – закончил реплику
Горького Спартак. – Именно поэтому. Там они нас никак не ждут. К реке мы
спустимся по канаве, идущей от дома с петухом на крыше. Потом поползем вдоль
этого берега до поворота реки и там пересечем реку. В том месте противоположный
берег как раз низкий, удобно будет забираться, и лес подступает близко...
– Стоит ли так далеко заглядывать в будущее? – сказал
Литовец.
– Стоит. Обговорить надо все сейчас. По дороге общаться
будет затруднительно. Теперь самое важное... Если мы пойдем прямо сейчас, нас
обязательно обнаружат и на реке. Есть только одна возможность незаметно уйти из
деревни. В то время, когда начнется штурм и завяжется бой...
– Значит, кто-то должен его завязать, – понятливо
произнес Геолог.
– Даже если они нам помогут отдельными выстрелами, –
Спартак кивнул в сторону тяжелораненых, – этого будет недостаточно.
Необходимо, чтобы люди активно перемещались по деревне и огрызались выстрелами
с разных позиций, из разного оружия. Необходимо создать видимость, будто нас
много и мы отчаянно сопротивляемся. Они обрушат на деревню всю танковую
артиллерию, изрешетят все дома из пулеметов. Именно в этот момент у нас будет
шанс проскочить по реке.
– И кто останется? – этот вопрос решился задать Геолог.
– Одного мало, двух хватит, – сказал Спартак. –
Две короткие спички. Кто вытянет, тот и остается...
В этот момент вернулся Юзек.
– Вот как раз сейчас они оттаскивают подбитый танк.
– Понятно, – кивнул Спартак. – Значит, у нас в
запасе верные четверть часа, а то и вся половина. Давайте тянуть...
– Ты в этом не участвуешь, Спартак, – жестко сказал
Марсель. – Без тебя речным лазутчикам придет хана. Без вариантов.
– Я в этом участвую, – жестко сказал Спартак. –
Или остаюсь здесь без всяких спичек. И не будем тратить время.
– А ежели кто захочет в добровольцы? – не унимался
Марсель.
– Ты, помнится, сам признал меня командиром нашего сводного
повстанческого отряда, не так ли? Командир на то и командир, чтобы его приказы
исполняли, не затевая диспутов и дискуссий. А ты затеваешь. Я сказал – решать
будут спички. Если охота высоких слов, изволь: решать будет сама Судьба. Все,
тянем.
Посланником судьбы назначили Литовца, как самого
независимого из всех присутствующих. Других литовцев в компании не было,
поэтому подсовывать длинную спичку вместо короткой ему было некому.
Первым потащил Спартак. Длинная. И он не испытал никаких
чувств по этому поводу. Ни радости, ни огорчения. Вообще ничего. Подумал разве
что: «А если б короткая?» Следующим тянул Юзек из крепкой ладони хуторянина.
«Ворохнулось бы что-нибудь тогда или нет? Сдается, что нет. Хотя бы потому, что
у длинных спичек шансов на жизнь ненамного больше. Это ж я только расписывал
все красиво, а на самом деле...»
В этот момент Юзек вытащил короткую. Усмехнулся, сунул
несчастливую спичку в зубы, сел на ящик, положил автомат на колени. И, внешне
абсолютно невозмутимый, стал дожидаться своего напарника по будущей акции.
Вторая короткая досталась Геологу.
– Судьба... – Геолог швырнул спичку в угол
сарая. – Ох и не взлюбила она меня однажды. За то месторождение. За то,
что один подарок судьбы решил превратить во множество подарков самому себе. То
есть решил обмануть ее. Судьбу-судьбинушку.
Спартак понимал, что сейчас происходит с Геологом – он
пытается многословием задавить вполне естественный страх и нервное напряжение.
– Помните вошебойку и наши игры в восстание рабов? –
продолжал Геолог. – Все-таки мы провернули восстание, почти как
древнеримцы! И финал у нас получается такой же. Разгромили нас, осталось только
добить. Видимо, так всегда бывало, так всегда и будет.
