– Но нам, как я понимаю, дают задание все же их достать?
– Вам дают задание сберечь, – сказал Борута. – Три
дня назад немцы провели очередной испытательный пуск. Погода оказалась
исключительно паскудной: дождь, туманы над болотами... Ракета ухнула как раз в
болото и осталась практически неповрежденной. И немцы ее не нашли, из-за
этой собачьей погоды не определили место падения. Они ее и сейчас ищут – но
километрах в сорока к северо-востоку от настоящей точки. А наша группа успела
как раз вовремя. Целиком ракету, конечно, не вывезешь, неподъемная задача – но
ребята сняли двигатель, сняли аппаратуру и слили образцы горючего. Все это
богатство спрятано как раз в Стахурах. Ваша задача – вывезти добычу в город.
Невыполнение приказа заранее исключается. Мы обязаны все доставить в целости и
сохранности. Англичане пришлют самолет. Я не спрашиваю, есть ли у вас вопросы,
потому что вопросов, простите, быть не должно...
Глава 4
Суета вокруг сокровища
Огромный немецкий «Бюссинг», свеженький трофей, стоял с выключенным
мотором на деревенской улице, а Спартак все еще торчал в кузове, разглядывая
полуприкрытую брезентом полутонную махину – двигатель ракеты. Ему было
чертовски жаль, что он не видел ракету целиком – детскую мечту из романов
Беляева. Двигатель, пусть и имевший для партизан и союзников огромное значение,
его откровенно не впечатлял: всего-навсего здоровенный цилиндр наподобие
бидона, только размеров исполинских. От него прозаически воняло чем-то горелым
– но не бензином, а скорее чем-то острохимическим. Сам по себе он был начисто
лишен романтики звездных пространств – да и не для них, впрочем,
предназначался, немцы и тут ухитрились опошлить благородную идею обогнавшего
свое время советского самородка Циолковского...
Постучав по выпуклой бочине носком начищенного сапога,
Спартак взялся рукой за борт и перемахнул на землю. Сунул в рот сигарету,
щелкнул зажигалкой, принялся лениво расхаживать возле грузовика с видом
заправского немецкого гауптмана, раздраженного нежданной остановкой в какой-то
польской дыре, чье зубодробительное название ни один истинный германец ни за
что не выговорит, не сломав язык.
Шоферы и в грузовике, и в похожем на корыто размалеванном
камуфляжными пятнами немецком легковом вездеходике сидели на своих местах как
пришитые – чтобы при малейшей опасности моментально завести моторы. А шестеро
его ребят в той же форме Ваффен СС, что и на нем, прохаживались неподалеку,
столь же старательно изображая скуку.
Спартак мимоходом прикоснулся к расстегнутой кобуре. Немцев
в Стахурах на данный момент не имелось, но, если заранее готовиться к самому
худшему варианту, в любую минуту могли свалиться как снег на голову – они все
еще ищут свою ракету, могли в конце концов прослышать и про настоящее место
падения...
Если подумать трезво, вся эта затея напоминала прогулку по
первому тонюсенькому льду над глубокой водой. Номера на трофейных машинах,
вообще-то, поменяли на другие, но это-то и было главной причиной беспокойства:
что-то могло и не совпасть, скажем, номера с непонятными обозначениями на бортах
– до сих пор никто толком не занимался изучением этих немецких хитрушек,
поскольку не было особой нужды. А ведь немцы, как известно, аккуратисты
превеликие, и въедливому полевому жандарму на большой дороге несоответствие
чего-то с чем-то может броситься в глаза издали – как Спартаку субъект в летном
парадном кителе и галифе с артиллерийским кантом... Борута сам опасался чего-то
в этом роде.
Подумав, Спартак переложил в нагрудный карман кителя
трофейную гестаповскую бляху на цепочке: могла и помочь, пожалуй. Но с другой
стороны... Не с его немецким изображать в разговоре всамделишного немца,
расколют в два счета. И его ребята тоже вряд ли сойдут за уроженцев Рейха...
И, наконец, следует учитывать и то печальное обстоятельство,
что среди подпольщиков немецкой агентуры и в самом деле хватает, с этим нужно
считаться, проверки вроде тех, что устроили им с Беатой, в общем, неизбежны...
Одним словом, причин для беспокойства хватало – и по
спине у Спартака ползли ручейки пота – вокруг было по-настоящему жарко, и в мундире
из плотного немецкого сукна он себя чувствовал не лучшим образом, пистолет и
кинжал в ножнах оттягивали пояс, запасной «вальтер» в кармане галифе цвета
фельдграу нагрелся и неприятно постукивал по бедру при ходьбе.
Спартак огляделся. Деревня была непохожая – гораздо богаче,
кулаки, как на подбор, – та самая непривычная чистота, что продолжала его
удивлять, действующий костел, в котором никто так и не устроил дом культуры с
демонстрацией антирелигиозных кинофильмов... Чужая деревня, по его представлениям,
не особенно на деревню и похожая.
– Янкес... – негромко произнес один из боевиков.
Спартак развернулся в том направлении, куда он указывал. От
сердца моментально отлегло: показалась Беата в светлом летнем платье, а рядом с
ней шагал какой-то старый хрен в высоких сапогах при жилетке под пиджаком и
галстуке, в фасонном пенсне, какого Спартак у себя дома вообще не видывал у
обычных людей. Опять-таки, с его точки зрения, на деревенского жителя этот
субъект походил не более, чем сам Спартак на актрису Ладынину, но эти досадные
мелочи не имели значения – главное, судя по поведению Беаты, это был
долгожданный связник, владелец одного из тех сокровищ, что сняли с упавшей
ракеты.
Людей на улице не было – но Спартак шкурой чувствовал
настороженные взгляды из-за задернутых занавесок, – народонаселение
попряталось от сложностей военного бытия, моля Бога, чтобы лично их эти
сложности не коснулись. Он подумал с опаской: еще шарахнет гранатой из-за угла
какой-нибудь патриот-инициативник, горячая молодая головушка, бывали такие
вещи, он слыхивал не раз – и смертушка выйдет самая нелепая, Богу душу отдашь в
чужой ненавистной шкуре...
Беата послала ему выразительный взгляд, и он пошел к ним,
стараясь не особенно спешить, не терять тевтонского достоинства. Бок о бок с ними
пошел не зная куда.
Небольшой аккуратный домик. Старый хрен, обогнув крыльцо,
направился к какому-то строению наподобие амбара, забежал вперед, распахнул
дверь. Обширное пустое помещение с кучей соломы в углу. Спартак недоуменно
поднял бровь.
Старикашка торопливо разбросал сено с одной стороны –
показался сверток размером с патефон, обернутый мешковиной и тщательно
перевязанный крест-накрест немецким шпагатом. Сгоряча попробовал его вытащить,
но не смог, обернулся и виновато развел руками.
Подойдя, Спартак взялся обеими руками, приподнял, прикинул:
не меньше двадцати килограммов. Это и был загадочный агрегат, управлявший
ракетой в полете. «А ведь и нам такая штука пригодилась бы, – подумал он
мимолетно. – Да нет, наши конструкторы наверняка и в этом деле лучшие в
мире, только кто ж о них знает, наверняка засекречены по самое не могу...»
Рядом стояла прозаическая бутылка из-под водки, примерно на
две трети наполненная светло-желтой жидкостью – образец горючего. Спартак
потрогал. Показалось, что бутылка горячая, чуть ли не раскаленная, и он
торопливо отдернул пальцы, хотя это, конечно же, было чистейшее самовнушение.
