Сэм кивнул.
– Именно такое впечатление сложилось и у меня после статьи
мистера Прайса об истории нашей библиотеки. Той самой статьи, которую я читал,
когда вы положили мне руку на плечо, напугав так, что я мигом постарел еще лет
на двадцать. Да, тогда мне понятно, почему ваша мать рассердилась на меня в
субботу вечером, стоило мне только упомянуть Арделию Лорц.
– Господи, вот, значит, вы зачем звонили! О, Сэм… теперь
мама и слышать больше о вас не желает.
– По-моему, я и раньше не пользовался у нее особым успехом,
но надеялся, что миссис Хиггинс хоть в последнее время подобрела.
Сэм горько усмехнулся, но тут же поморщился – мышцы живота
болезненно ныли после приступа истерического хохота. Впрочем, еще час назад Сэм
ни за какие коврижки не поверил бы, что способен смеяться. Когда бы то ни было.
– Продолжайте, Наоми, прошу вас.
– Почти все, что мне известно о Лорц, я почерпнула на наших
«настоящих» встречах в «АА». Мы пьем кофе, а потом болтаем обо всем, что в
голову взбредет.
– Давно вы связаны с «АА», Наоми? – Сэм посмотрел на нее с
любопытством.
– Девять лет, – спокойно ответила она. – И уже шесть лет и
капли в рот не беру. Увы, я всегда была алкоголичкой. Пьяницами ведь не
становятся. Ими рождаются.
– Вот как, – смущенно пробормотал Сэм, но тут же спросил:
– А она тоже была в «АА»? Арделия Лорц.
– Боже упаси! В Джанкшен-Сити она появилась году в пятьдесят
шестом или в пятьдесят седьмом. Устроилась работать в библиотеку к мистеру
Лейвину. Год или два спустя он внезапно умер – то ли от сердечного приступа, то
ли от инсульта, кажется. После этого Лорц заняла его место. Судя по отзывам,
обязанности свои она выполняла добросовестно, но вот что касается всего
остального… – Наоми болезненно поморщилась.
– Что, что она сделала?
– Она убила двоих детей, а потом покончила с собой. Летом
шестидесятого года. Детишек долго искали. Никому и в голову не пришло проверить
библиотеку, ведь все знали, что в день их исчезновения она была закрыта. Их
нашли только на следующий день, когда библиотека должна была работать, но так и
не открылась. В крыше там прорезаны слуховые окна…
– Я знаю.
– …но теперь увидеть их можно только снаружи, потому что
изнутри все здание перестроили. Потолки опустили, например. То ли чтобы тепло
беречь, то ли еще для чего, не знаю. На этих окнах были здоровенные медные
защелки; чтобы их открыть, приходилось дотягиваться шестом. Так вот, Лорц
привязала к защелке веревку – должно быть, по раздвижной лестнице наверх
залезла – и повесилась. Разумеется, уже после того, как умертвила несчастных
детишек.
– Понимаю. – голос Сэма был спокоен, но сердце судорожно
колотилось. – А как, каким образом она их убила?
– Не знаю. Никто не рассказывал, а я не спрашивала. Думаю,
их смерть была ужасна.
– Да. Наверное.
– Теперь расскажите, что случилось с вами.
– Сначала я хочу узнать, на месте ли Дейв.
– Я сама это проверю. – Наоми сразу нахохлилась. – Вам
придется посидеть в машине. Я искренне сочувствую вам, Сэм, и прошу прощения за
то, что вчера подумала о вас плохо. Но больше огорчать Дейва я вам не позволю.
Даже не рассчитывайте.
– Наоми, но ведь он тоже связан с этим!
– Это невозможно. – отрезала Наоми тоном, не допускающим
возражений.
– Черт побери, но ведь в этой проклятой истории все
возможно! – взорвался Сэм.
Они уже были недалеко от Ангол-стрит. Впереди громыхал
грузовик, направлявшийся, должно быть, в утиль: кузов его был доверху забит
ящиками с бутылками и жестянками.
– Мне кажется, вы не поняли, что я вам сказала, – запальчиво
произнесла Наоми. – Неудивительно – землянам трудно нас понять. Что ж, Сэм,
тогда я скажу это иначе. Все как есть. Так вот: если Дейв еще раз выпьет – он
умрет. Теперь ясно?
И метнула на Сэма взгляд, полный ярости, испепеляющий.
Настолько красноречивый, что Сэм при всей своей подавленности вдруг осознал
нечто, глубоко его поразившее. Прежде он находил Наоми хорошенькой. Сейчас же
впервые понял – перед ним по-настоящему красивая женщина.
– А кто такие «земляне»?
– Люди, которым не грозят пьянство, наркотики или даже
«травка» и токсикомания, – процедила Наоми, словно нехотя. – Люди, которые
могут позволить себе читать мораль и судить других.
Грузовик уже свернул на ухабистую проселочную дорогу,
которая вела к возвышавшемуся неподалеку зданию утиля. Напротив дома, на
проезжей части, Сэм заметил нечто странное. Но не машину. И в следующий миг
догадался: это тележка Дейва.
– Остановите-ка на минутку, – попросил он. Наоми послушно
притормозила, но даже не повернулась к нему. Девушка смотрела прямо перед
собой. Зубы ее сжались. Щеки покрылись румянцем.
– Вы его любите, – произнес Сэм, – и я рад за вас. А меня,
Сара, вы могли бы полюбить? Хоть я и землянин.
– Я не давала вам права называть меня Сарой. Меня крестили
под именем Наоми Сара Хиггинс. И они могут звать меня так – ведь они мне ближе,
чем родственники. Узы, которые связывают нас, прочнее, чем узы крови. Вы же,
Сэм… у вас такого права нет.
– Кто знает, – промолвил Сэм. – Возможно, я тоже стал одним
из вас. У вас пьянство. У меня, землянина, – Библиотечная полиция.
– Сэм, я не понимаю… – Во взгляде Наоми читалось недоумение.
– Я тоже. Одно только точно знаю – мне нужна помощь.
Отчаянно нужна. Я взял две книги в несуществующей библиотеке, а теперь и эти
книги больше не существуют. Я их потерял. Хотите знать, куда они в конечном
итоге попали?
Наоми кивнула. Сэм указал налево, где двое мужчин вышли из
кабины грузовика и начали его разгружать.
– Вон туда. На свалку. Их перемололи в макулатуру. Стерли в
порошок. А после полуночи, Сара, Библиотечная полиция сотрет в порошок меня.
6
Сэму казалось, что он сидит в стареньком «датсуне» Наоми
Сары Хиггинс целую вечность. Дважды уже его рука тянулась к дверце, но он
сдерживал себя. Наоми все-таки смягчилась… пусть и немного: если Дейв захочет
поговорить, она возражать не станет. В противном случае – ни о какой встрече и
речи быть не может.
Наконец дверь открылась. Одной рукой Наоми поддерживала
Дейва Данкена за талию, он подволакивал ноги. Сердце Сэма оборвалось. Однако
когда они вышли на солнце, Сэм понял – старик вовсе не пьян. На мгновение вдруг
совершенно необъяснимо почудилось, будто он снова смотрится в зеркальце
пудреницы Наоми. Было видно, что с Дейвом неладно: казалось, его только что
постиг тяжкий удар.
