2
Сэм полагал, что прощание с Дейвом Данкеном пройдет в
баптистской церкви в Провербии, и был немало удивлен, узнав, что Дейв успел
перейти в католическую веру. Отпевание состоялось в костеле Святого Мартина 11
апреля, ненастным днем, когда ветер лишь изредка разгонял тучи, позволяя
весеннему солнышку хоть ненадолго приласкать землю.
После погребальной церемонии друзья покойного отправились на
Ангол-стрит где были организованы поминки. Все помещения внизу заполнили люди,
которые разбились на небольшие группки. На первый взгляд Сэму показалось, что
собралось человек семьдесят. Все они хорошо знали Дейва и отзывались о нем с
теплом, уважением и искренней любовью. Все пили исключительно лимонад, а
закусывали тартинками. Сэм переходил от группки к группке, обмениваясь
репликами с немногими знакомыми, но старался нигде не задерживаться.
По пути сюда он заехал в универмаг «Три поросенка», где
кое-что приобрел, и сейчас его пальцы нащупывали в кармане полдюжины завернутых
в целлофан предметов: четыре продолговатых и тоненьких и два квадратных.
Сары нигде не было.
Сэм уже собрался уйти, когда заприметил в углу Льюки с
Рудольфом. Они сидели за карточным столиком, но не играли.
– Привет, ребята! Вы меня, наверное, не помните…
– Отчего же, – перебил его Рудольф. – За кого вы нас
принимаете? Что мы, слабоумные, что ли? Вы друг Дейва. Приходили сюда, когда мы
над объявлениями трудились.
– Точно, – подтвердил Льюки.
– Нашли книжки, которые искали? – осведомился Рудольф.
– Да, – улыбнулся Сэм. – В конце концов нашел.
– Вот и славно! – выпалил Льюки. Сэм достал из кармана
четыре тоненьких предмета в целлофане:
– Я вам кое-что принес.
Льюки поднял голову, и глаза его засияли.
– Конфетки! – восхищенно выкрикнул он. – Жвачка-жрачка!
Смотри, Дольфи, Сарин дружок нам жвачку-жрачку приволок! Вот это да! Охренеть
можно!
– Давайте-ка их мне, друг. – И Рудольф выхватил конфетины у
Сэма. – Этот умник их в один присест умнет, а потом всю постель обделает. –
Развернув одну конфету, он протянул ее Льюки:
– Держи, лакомка. А остальные я для тебя на потом приберегу.
– Можешь и сам одну съесть, Дольфи. Для друга не жалко.
– Нет, Льюки, мне нельзя. Сам знаешь – у меня от них кишки
склеиваются.
Сэм пропустил этот обмен мнениями мимо ушей. Пристально
глядя на Льюки, он спросил:
– Кто вам сказал, что я дружок Сары? Льюки запихал длинную
конфету в рот, откусил половину и, смачно чавкая, посмотрел на Сэма.
Доброжелательно, но с хитрецой. Почесав кончик носа, он загадочно произнес:
– От нас тут ничего не укрывается, приятель. В «АА», я имею
в виду.
– Да ни черта он не знает, мистер, – сказал Рудольф, допивая
лимонад из стакана. – Просто нравится ему языком трепать – и все дела.
– А вот и нет! – запальчиво выкрикнул Льюки, отправляя в рот
остаток конфетины. – Если хочешь знать, мне это сам Дейв сказал. Так, мол, и
так, сказал. У них, дескать, с Сарой по гроб жизни любовь…
– А где сейчас Сара? – перебил Сэм. – Я думал, что застану
ее здесь.
– Мы с ней разговаривали после отпевания, – сказал Рудольф.
– Просила вам передать, что если понадобится, то вы знаете, где ее искать.
Сказала, что однажды вы там ее уже видели.
– Она любила старину Дейва, – сказал вдруг Льюки и,
неожиданно всхлипнув, смахнул со щеки слезинку. – Все мы его обожали. А он… Как
он жизнь любил. Как старался на путь праведный встать. Господи, до чего
несправедливо-то… – И Льюки разрыдался.
– Послушайте… – смущенно заговорил Сэм, с трудом сдерживая
слезы. Порывшись в кармане, он нащупал носовой платок и протянул его Льюки. –
Но ведь в итоге Дейв добился чего хотел. И умер трезвенником. Да-да, это я
точно знаю.
– Аминь, – вздохнул Рудольф.
– Аминь, – эхом повторил Льюки, возвращая Сэму платок. –
Спасибо.
– Не за что.
– Слушайте, приятель, а больше у вас нет таких конфеток? –
спросил Льюки. – Жвачки-жрачки.
– Нет, – ответил Сэм и улыбнулся. – Но вам Рудольф даст.
Попозже.
Рудольф рассмеялся. Льюки же улыбнулся… и снова почесал
кончик носа.
– А как насчет четвертачка? Хоть одна лишняя монетка есть?
3
Сначала он решил, что Сара отправилась в библиотеку, но это
противоречило тому, что сказал Рудольф. Да, той страшной ночью (казалось, что с
тех пор прошло уже лет десять) они были там вместе, но Сара не стала бы
говорить, что Сэм там ее «видел»… Видеть можно было через витрину, через окно…
И тут Сэма осенило – он ведь и в самом деле однажды видел
Сару в окно. Прямо здесь, на Ангол-стрит. На лужайке за домом.
Уже знакомым путем прошел он прямиком на кухню, где застал
Берта Айверсона и Элмера Баскина. Они потягивали молочный коктейль и слушали
какую-то старушку, которую Сэм видел впервые.
Дул ветер, а небо снова затянуло тучами. На дворе не было ни
души, но Сэму показалось, что в кустах за лужайкой что-то пестреет. Он поспешил
туда, подгоняемый судорожными ударами сердца; на ходу вынул из кармана два
оставшихся пакетика в целлофановой обертке. Это были ириски «Солодка». Разорвав
обертки, Сэм скатал конфеты в комок и принялся мять его. Снова в ноздри шибанул
сладковатый запах, по-прежнему вызывавший у Сэма отвращение. Где-то в отдалении
грохотал поезд, и Сэм невольно припомнил свой кошмарный сон о том, как Наоми
прямо у него на глазах превращалась в Арделию.
Поздно, Сэм. Вы не успели. Дело уже сделано. Она ждет.
Помните, Сэм, – она ждет. Да, порой сны и в самом деле сбываются… Каким образом
ей удавалось выжить на протяжении стольких лет? Они ведь никогда не задавались
этим вопросом. И как Арделия превращалась в какого-то определенного человека?
Этого тоже никто не знал. Может быть, это жуткое существо, преображавшееся в
женщину по имени Арделия Лорц, было на самом деле чем-то вроде закутанной в
кокон куколки, как те, что зимуют в древесной коре… Куколки ведь только впадают
в долгую спячку; дожидаясь благоприятной поры, чтобы… претерпеть превращение…
Она ждет.
Сэм шел, разминая пальцами липкий комочек, пропахший
солодкой, которую Библиотечный полицейский – его Библиотечный полицейский украл
из детства Сэма и превратил в орудие запугивания и которую Сэм с помощью Наоми
и Дейва использовал как орудие для спасения.
