– А не пора ли провести чемпионат по бегу среди наших сотрудников? – поинтересовался Дэн, когда Бетси, вбегая в здание больницы, чуть не сбила его с ног.
– В такой холод приходится быстро бегать, – сказала она и широко улыбнулась. Настроение у Бетси было просто великолепным. – Каким чудом тебе удается пробраться через заносы?
– Я просто очень люблю свою машину, и она отвечает мне взаимностью.
Бетси сняла шапочку и стряхнула снежные хлопья с пальто и шарфа. Все тем же быстрым шагом они с Дэном прошли через приемное отделение. Из-за резкого похолодания число больных увеличилось: обмороженные конечности у взрослых, дети, лизнувшие на морозе монетку, и бесчисленные ангины. Зимой в приемном отделении всегда было шумно.
– Тебе еще не надоела бумажная работа? – поинтересовалась Бетси, когда они вошли в лифт.
– Надоела, но я не буду оперировать до Нового года. Только если что-то экстренное.
– Ясно. – Бетси давно подозревала, что Дэн слишком устал, бравада его уже не спасала. Она была рада, что он нашел в себе силы признаться в этом. Уж лучше пусть занимается рутиной, чем держит скальпель в дрожащих руках. – А как дела с владельцем супермаркетов?
История тянулась уже две недели, и в больнице начали заключать пари на то, как долго еще он будет водить за нос их главного врача.
– Мистер Дэкстон еще не определился, какую сумму и на каких условиях он пожертвует в фонд больницы, – официальным тоном сообщил Дэн. И более доверительным добавил: – Он уже у меня в печенках сидит. Не дай ему бог попасть ко мне на операционный стол.
Бетси рассмеялась. Лифт остановился на четвертом этаже. Административный этаж.
– Не переживай. – Она осторожно погладила Дэна по руке. – Все образуется. Я была рада видеть тебя.
Дэн вышел из лифта. Реанимационное отделение было этажом выше.
– Мы можем пообедать вместе? – вдруг спросил он, когда двери уже начали закрываться.
– Конечно! – успела крикнуть Бетси.
До самого вечера у нее не было времени подумать, почему же лицо Дэна стало таким счастливым? Ведь они просто посидят и поболтают, как старые добрые друзья.
Как всегда перед Рождеством, у Бетси было много работы. Все чаще стали поступать больные с серьезными обморожениями и переломами. И нельзя сказать, что все они были приятными людьми.
Вот, например, сорокалетний бездельник и алкоголик, которого уже давно все звали Грязным Гарри, и никто уже не смог бы вспомнить его фамилию, наверное, даже он сам. Гарри не раз попадал в больницу с обморожениями, ножевыми ранениями и пневмонией. И все время думал, будто оказался на курорте, где все вокруг должны выполнять его капризы.
– Что это за дрянь! – закричал он, вываливая больничный обед на пол.
– Это еда, – с трудом сдерживаясь, ответила Бетси. – Вы только что сами лишили себя обеда.
– Сама ешь это, если тебе так хочется! – заорал Гарри. – А я хочу нормальный кусок говядины с кровью!
– Вам придется либо есть то, что готовят в нашей столовой, либо обходиться совсем без еды, – отрезала Бетси.
– Это помои для свиней!
– Не думаю, что на улице еда была лучше, – резко сказала Бетси. – Если вы не хотите есть, я не буду вас заставлять или уговаривать. А сейчас дайте мне сменить повязки.
– Знаю я вас, палачей! – продолжал бушевать Гарри. – Если за вами не следить, залечите до смерти.
– В конце концов! – взорвалась Бетси. – Можно подумать, мне очень хочется прикасаться к вам!
– Ах ты бесчувственная…
Грязный Гарри так и не успел сказать, кем он считает медсестру. Он захрипел, поперхнулся и удивленно уставился вверх. Его горло сдавила крепкая мужская рука.
– Думаю, будет лучше, если ты станешь вежливее говорить с сестрой Боунс, – мило улыбаясь, сказал Фрэнк.
– Что вы делаете?! – закричала Бетси. – Немедленно отпустите его! Вы же можете сломать ему шею!
– Могу, – спокойно согласился Фрэнк. – Но еще я же могу поставить его на место.
Гарри прохрипел что-то, что должно было означать извинения.
– Да-да, я вас прощаю. Фрэнк, отпустите его!
Фрэнк неохотно разжал пальцы правой руки.
– Почему вы не в своей палате?! – возмутилась Бетси. – И вообще, что это все значит?
– Сколько же я могу лежать? – Фрэнк виновато развел руками. – Я вышел прогуляться, понадеялся, что новые впечатления вернут мне память. А в коридоре услышал шум и решил выяснить, в чем дело. Разве моя помощь оказалась не своевременной?
– Вы не должны были применять силу. Вы вообще не должны были вмешиваться. Я бы справилась с Гарри. Мы не в первый раз встречаемся.
– Я не могу спокойно стоять и смотреть, как обижают женщин, детей и животных.
– Очень мило! – фыркнула Бетси. – Но я сейчас не женщина, я медицинская сестра. И я приказываю вам вернуться в палату. А тебе, Гарри, лучше лежать молча. Все равно я буду менять повязки. А ты ведь уже знаешь, что их можно менять по-разному.
Грязный Гарри поёжился под ее стальным взглядом. Даже Фрэнку стало не по себе.
– Хорошо, я удаляюсь! – замахал он здоровой рукой.
– Вот и славно, – пробурчала она и повернулась к Гарри, чтобы заняться своей работой.
Сейчас Бетси не смогла бы с уверенностью сказать, на кого она злится больше, на Гарри, заварившего всю эту кашу, или на Фрэнка, вдруг решившего за нее вступиться. Тоже защитник нашелся! Всего-то неделю назад валялся без сознания и был почти как растение.
Бетси фыркнула и чуть сильнее, чем следовало, затянула бинт на повязке. Она тут же раскаялась в этом, но Гарри поморщился и сделал вид, будто все в порядке. Слова Фрэнка, точнее его действия произвели на грубияна впечатление.
Бетси быстро закончила обход других своих больных и в нерешительности остановилась у палаты Фрэнка. Она должна была измерить ему температуру, проверить, как заживают швы, просто узнать самочувствие, но Бетси не знала, как вести себя с ним после этой его выходки у постели Грязного Гарри.
Это часть моей работы, сказала она самой себе. И я должна это сделать. В первое время мне почти все не нравилось. Но я же привыкла.
Она тяжело вздохнула и толкнула дверь палаты Фрэнка. Лучшее, что она придумала, сделать вид, будто ничего не случилось.
– Как самочувствие? – спросила Бетси, протягивая Фрэнку термометр.
– Замечательно, если честно, не понимаю, зачем вы меня здесь держите.
– Вас уже давно следовало перевести в отделение терапии, но у нас сейчас горячий сезон, мест не хватает. Доктор Хэттвей решил, что, раз вас доставили в таком тяжелом состоянии, лучше понаблюдать до конца в нашем отделении.
– Я не совсем это имел в виду.
