– Ты не против, если мы с Робби немного погуляем? – спросил Эрик, заглядывая в кухню.
– Конечно идите! – легко согласилась Кристин.
Еще несколько часов назад она не преминула бы сказать Эрику какую-нибудь колкость или просто запретить Робби идти с чужим в общем-то человеком, но сейчас у нее не было никакого желания спорить и пререкаться. Почему-то она поверила словам Эрика о том, что он вовсе не хотел выставить ее на посмешище. К тому же ей так хотелось остаться одной!
– Мы не надолго, – улыбнувшись ей, сказал Эрик и вышел.
Как только хлопнула входная дверь, Кристин дала волю слезам. Она не могла удержаться и все плакала и плакала. Она не проронила ни слезинки со дня смерти отца, и теперь все горе, вся боль, что скопилась в ее душе, превратилась в слезы. Не в силах держаться на ногах, Кристин опустилась на пол и закрыла голову руками.
Она оплакивала не только своего отца, но и свою напрасно прожитую жизнь, жизнь, где за все отвечал лишь разум, а сердце оставалось в стороне.
Я все сделала не так, папа, все! – думала она. Семь лет, семь долгих лет!.. И к чему я пришла? Один лишь Робби остался для меня светом в этой жизни. Как же рано ты ушел, папа!
Кристин не слышала, как открылась дверь и как на кухню вошел Эрик. Она только почувствовала, что чьи-то сильные руки подхватили ее и куда-то понесли. Чьи-то губы целовали ее мокрые, покрасневшие веки и шептали утешительные слова.
Эрик уложил Кристин на кровать и накрыл одеялом. Через несколько секунд Кристин уснула чутким беспокойным сном. Он присел на краешек кровати и прижал к губам ладонь Кристин – тонкую, хрупкую, с просвечивающими сосудами.
–
Кристин чему-то улыбнулась во сне и затихла. Эрик еще долго сидел возле нее.
Кристин проснулась утром и не сразу поняла, где она находится и почему спит одетая. Но потом воспоминания прошедшего дня нахлынули на нее. Кристин покраснела и поспешила встать. Она бросилась в ванную и обреченно вздохнула.
Все же нужно было выплакаться сразу же! Представляю, что вчера подумал Эрик, найдя меня в таком состоянии. Хоть бы Робби не испугался за маму.
Она тревожно прислушалась, но ведь дом спал.
Кристин поспешила умыться и привести себя в порядок. Только вернувшись из ванной, она поняла, что не заметила кое-что очень важное: в комнате стоял восхитительный запах цветов. Кристин осмотрелась и увидела в изголовье кровати прелестные чайные розы. Если бы она не была так встревожена вчерашними событиями, она бы сразу же заметила знак внимания от своего мужа.
Кристин улыбнулась и наклонилась к букету.
Интересно, когда Эрик успел заказать цветы? Хотя какая мне разница – это просто знак внимания. Но все же как приятно получать розы от своего мужа! Адам ни за что на свете, даже в мой день рождения, не встал бы раньше десяти лишь для того, чтобы заказать мне цветы. Это так мило со стороны Эрика, особенно после того, что я вчера ему наговорила. Нужно будет поблагодарить его. Но для начала следует решить, чем я буду их кормить на завтрак…
Она оделась и спустилась вниз, судорожно пытаясь припомнить блюдо, которое могла бы приготовить даже она. Но на кухне уже кто-то был.
Она остановилась и прислушалась. Красивый мужской голос напевал балладу о рыцаре и его прекрасной даме. Когда-то давно Кристин и сама увлекалась средневековой музыкой, так что легко узнала песню.
Заинтригованная Кристин распахнула дверь и вошла в кухню. К ее удивлению, напевал Эрик, да еще и умудрялся ловко управляться с электрической блинницей. Чудесный запах коснулся носа Кристин, и она почувствовала, как потекли слюнки.
– Не знала, что ты отлично поешь! – восхищенно сказала она Эрику. – Да еще и умеешь готовить. Доброе утро!
– Доброе утро! Я вообще кладезь талантов! – откликнулся он. – Как ты себя чувствуешь?
– Нормально. Вот только очень болят глаза.
– Это от слез. Что с тобой вчера произошло? – тихо спросил Эрик.
– Просто давно не плакала. Вот и накатило. – Кристин пожала плечами. Она не хотела обсуждать с кем бы то ни было свой вчерашний срыв.
Эрик понял ее состояние и согласно кивнул.
– Спасибо тебе за цветы, – поблагодарила Кристин.
– Привыкай! Красивой женщине цветы следует дарить каждый день!
– Так ты меня быстро избалуешь: цветы, завтрак…
– Отлично! Чтобы ты не избаловалась, разложи, пожалуйся, по розеткам джем и завари чай, – будничным тоном попросил Эрик. – Робби еще не вставал. Он очень общительный мальчик. Я вчера оставил его одного гулять с ребятами. Может быть, ты меня и будешь ругать, но мне показалось, что я там явно лишний. Он уже со всеми нашел общий язык и вернулся домой, как и обещал, к восьми. Мы поужинали и легли спать. Отчет окончен! – Эрик весело улыбнулся Кристин.
Он разговаривал с ней так, словно вчера ничего не произошло, и Кристин была ему благодарна за тактичность.
– И мне кажется, что сегодня его дома удержит только желание пойти в кино, – закончил Эрик.
– Я совсем не против того, чтобы он играл со сверстниками. Я всегда чувствовала, что ему не хватает общения с детьми его возраста. Сам понимаешь, у нас дома не очень-то много детей бывало.
– Должен признать, несмотря на то что ты совершенно не умеешь готовить, ты вырастила чудесного ребенка.
– А как одно связано с другим? – улыбнувшись, поинтересовалась Кристин.
– В принципе никак.
– Просто тебе хотелось еще раз напомнить мне о моем вчерашнем позоре?
– Ну что ты! Можешь начинать есть. Еще только семь утра, так что Робби вполне может поспать.
– Я не хочу есть одна! – запротестовала Кристин.
– Отлично! – Эрик выключил блинницу. – Тогда остальное дожарим, когда Робби проснется. – Он присел на высокий табурет возле стола.
– Мы будем завтракать здесь? – удивилась Кристин.
– Можно, конечно, пойти в столовую, но ведь самое уютное место в доме – кухня!
– Да, ты прав! – легко согласилась Кристин. – Помню, в детстве я любила сидеть на кухне, когда там суетились люди. Правда, миссис Эствей не одобряла этого! – Кристин даже поёжилась невольно.
– Грозная старушка, – согласился с ней Эрик.
– Но всегда справедливая. И, кстати, ей бы я спокойно доверила Робби.
– А мне? – вдруг спросил он.
– Да, тебе бы тоже доверила, – спокойно сказала Кристин.
– Почему?
– Потому что вы отлично ладите, и я же вижу, что тебе нравится Робби. И потом, ты не сможешь причинить ребенку зла.
– Думаю, таких людей, которые хотели бы причинить зло ребенку намеренно, не так уж и много.
– Конечно, большинство причиняют вред детям только из-за собственной мягкотелости. Нужно уметь сказать «нет». И ты это умеешь.
