– Какая рань, уже десять часов утра! – попробовала образумить ее Роуз.
– Если ты лег в семь, то сейчас рань, – отрезала Кэти.
– Значит, домой надо возвращаться раньше. И вообще, где это ты была полночи? Я сказала твоим бабушке и дедушке, что мы танцевали, но…
– А куда это ты собралась? – поинтересовалась Кэти, которой совсем не хотелось отвечать на вопросы ни Роуз, ни тем более дедушки.
– А вот это тебя не касается! – Роуз весело щелкнула Кэти по носу.
– Роуз, на свидания не ходят в джинсах!
– На свидания, может быть, и не ходят, а вот в Баренн ездят! – парировала Роуз.
– О! – со странным сарказмом произнесла Кэти. – А ты не спешишь? Вчера пару раз потанцевали, а сегодня уже с ним в Баренн?
Роуз пожала плечами.
– Томас путешествует, ему хочется посмотреть достопримечательности, мне, кстати, тоже, почему бы нам и не поехать вместе?
– Ага, уже, значит, Томас! – весело сказала Кэти.
– Ну не называть же мне его мистер Эстон!
– Действительно! Ну ладно, как вернешься, расскажешь. А я пошла спать. Да, и на будущее: если хочешь тихо выйти, так, чтобы никто не заметил, иди как можно быстрее. Тогда половицы не так скрипят.
– Учту. – Роуз улыбнулась.
– И еще. Тебе очень повезло, что ты не местная.
– Почему? – удивилась Роуз.
– Когда-нибудь объясню. А тебе уже пора бежать. Нехорошо опаздывать, тем более на первое свидание.
– Кэти! – укоризненно произнесла Роуз, но девушка уже закрыла дверь в свою спальню.
Роуз могла только надеяться, что Кэти не станет болтать лишнего, а то как бы и правда не подумали, что у нее роман с этим Эстоном!
Томас ждал Роуз в зале, как они и условились вчера. Вот только на часах было уже пятнадцать минут одиннадцатого. Томас хорошо разбирался в людях и был уверен, что его новая знакомая не из тех, кто опаздывает.
Что же могло ее задержать? – ломал себе голову Томас. Он не хотел признаться даже себе в том, что боится отказа Роуз. Томас убеждал себя, что Роуз ему нужна только как источник информации, что он ничего не испытывает к этой молодой и красивой женщине, сильной и в то же время беззащитной.
Вот было бы здорово остаться в этом городке вместе с Роуз. Построить себе беленький домик, нарожать детей, подумал Томас и резко остановил себя. Что это такое лезет сегодня в голову с утра? Говорил мне Мейвин, не пей много эля, с непривычки тяжело. Или это уже возраст дает себя знать?
Его размышления были прерваны внезапным появлением Роуз.
– Я уже начал волноваться! – воскликнул Томас, вздохнув с видимым облегчением.
– Почему? – удивилась Роуз.
– Потому что был уверен, что вы не из тех, кто опаздывает.
– Извините, – Роуз смутилась, – я действительно обычно не опаздываю, просто пыталась выйти как можно тише, а оказалось, что от этого половицы скрипят только громче. Пришлось объяснять, куда это я собралась в такую рань.
– Десять часов! – воскликнул Томас.
Роуз весело рассмеялась.
– Я говорила то же самое, но Кэти мне ответила, что ни один уважающий себя атлонец не встает восемнадцатого марта раньше двенадцати!
– А почему же вы не считаете это ужасным? – спросил Томас.
Роуз поняла, что чуть не проговорилась о том, что она не местная жительница, надо было срочно исправлять положение.
– Потому… потому что я – жаворонок. Не могу спать долго. Помню, родители очень страдали из-за того, что я всегда просыпалась очень рано.
– Расскажите мне о себе, – попросил Томас.
– Зачем? – удивилась Роуз.
– Потому что хочу вас узнать поближе.
– Может быть, мы сначала поедем? – предложила Роуз.
– Прошу. Я взял напрокат «остин» восьмидесятого года, надеюсь, он ездит.
– Я тоже на это очень надеюсь, – призналась Роуз. Исходя из того, что она знала о Баренне, застрять там было бы не слишком приятно.
– Да, кстати, Роуз, я предлагаю перейти нам на «ты». А то на свидании обращаться к девушке на «вы» как-то странно.
– А мы на свидании? – поинтересовалась Роуз.
– А разве нет?
Вместо ответа Роуз пожала плечами, показывая, что лично она на свидание не собиралась.
– Ну тогда, может быть, я тебя сумею переубедить?
– В том, что я не на свидании?
– В том, что со мной стоит съездить на свидание. Тем более в Баренн. Обещаю, что тебе будет интересно. Я ведь потрясающий человек, у меня почти нет недостатков. И ты мне очень нравишься. Ну что еще надо?!
– Может быть, выйти отсюда и завести машину? – подсказала Роуз.
Томас галантным жестом открыл перед ней дверь.
Они вернулись в гостиницу Мейвина, когда уже стемнело. Роуз удивлялась тому, насколько удивительно легко и комфортно она себя чувствовала рядом с Томасом. Они бродили по каменистым склонам Баренна, любовались цветами и показывали друг другу редких бабочек, многие из которых водились только здесь.
Они пообедали в маленьком кафе, из которого было видно море. Спустились на берег – окунуть руку в волны и бросить монетку, чтобы вернуться. Они все это время о чем-то разговаривали. Роуз уже и не могла вспомнить, что они обсуждали. Но главное – Томас проглотил ее историю о том, что она с самого рождения живет в Атлоне, что ее родители погибли и поэтому, она работает у Мейвина. Правда, Роуз откровенно сказала, что ей не очень приятно говорить на эту тему, и Томас больше не расспрашивал ни о ее родных, ни о работе в пабе.
Роуз была ему благодарна за понимание.
Впрочем, если бы он хотя бы словом намекнул на то, что не верит ей, она бы рассказала всю свою историю. И про Луи, и про авантюру с замужеством, затеянную ради спасения жизни бабушки, и про то, почему бежала из Сан-Франциско. Но Томас ей поверил, и Роуз только и оставалось надеяться, что ему не взбредет в голову проверить рассказанное ею у Мейвина или еще у кого-нибудь.
Хотя Роуз и убеждала себя в том, что ей совершенно безразлично, что о ней подумает Томас, она уже корила себя за то, что не сказала ему правду. Ведь потом всегда сложнее признаться в чем-нибудь, если до этого солгал.
Но она чувствовала, что ее влечет к этому мужчине, влечет безудержно. Она и не представляла себе, что такое возможно. Тем более с ней и после предательства Луи. Но жизнь брала свое. Расцветали редкие цветы в Баренне, на полях трава приобретала тот самый неповторимый изумрудный оттенок, который, покидая родину навсегда, унесла в своих глазах Роуз-старшая, а потом через много лет передала внучке.
Роуз только теперь начинала понимать бабушку. Она бы тоже не раздумывая убежала такой весной с любимым хоть на край света, хоть в Америку, которую здесь называли Большой Ирландией.
