Ей стоило невероятного труда сдерживать слезы. Андреа не хотела плакать при сыне. Мальчик не должен понять, насколько глубока рана на ее сердце. Любить, чувствовать, что ты любима, и не быть рядом с любимым – что может быть ужаснее?
Тим как всегда легко почувствовал ее состояние. Мальчик подошел к матери и крепко обнял ее.
– Прости, мамочка, – прошептал он. – Я не хочу, чтобы ты плакала.
– Все в порядке, дорогой. – Андреа присела на диван и обняла сына. – Мы с тобой вместе и любим друг друга – это главное.
Тим кивнул и еще крепче обнял мать. Мальчик не знал слов, которые смогли бы утешить Андреа. Он слишком сильно любил маму, чтобы позволить ей плакать. Тим боялся ее слез. Воспоминания о тихих рыданиях матери в ванной, когда отец в очередной раз приходил пьяный, были еще слишком свежи. Тим понимал, что сейчас дело в другом, но не мог видеть, как мать плачет.
– Ты ведь не будешь плакать? – спросил он, поднимая на Андреа взгляд.
Она встретилась глазами с глазами сына и улыбнулась, через силу, но все же улыбнулась.
– Мы должны быть благодарны Питеру и Эмми за замечательный праздник, – сказала она. – Уже давно я так чудесно не встречала Рождество.
Тим согласно кивнул.
– Жаль, что я не успел показать Эмми солдатиков, – пробормотал он.
Андреа погладила его по голове и поцеловала в висок. Она хотела утешить сына, приободрить его, сказать, что когда-нибудь он еще покажет подруге своих солдатиков. Но Андреа не хотелось обманывать Тима. Она не сомневалась, что больше никогда не встретится с Питером, разве что случайно.
Тоска сжала ее сердце. Андреа и боялась этой встречи, и желала ее. В Нью-Йорке сложно случайно столкнуться, но ведь они встретились! Два раза случай свел их. Андреа понимала, что их встреча была предопределена судьбой, а значит, они обречены встречаться раз за разом. И она не знала, что делать при этой встрече.
– Давай сходим куда-нибудь? – вдруг предложил Тим.
– Куда ты хочешь сходить?
– Я хочу мороженого.
– Но ведь на улице холодно. – Андреа улыбнулась.
– А в кафе тепло, – возразил Тим.
– Хорошо, – сдалась Андреа. – Собирайся!
Тим побежал одеваться в прихожую. Он был рад хоть чуть-чуть отвлечь мать от грустных мыслей. Сегодня он постарается сделать все, чтобы Андреа было весело и чтобы она ни разу не вспомнила о Питере.
– Эту мерзкую девчонку нужно хорошенько выпороть! – прошипела Камила.
Вся ее одежда валялась на полу, тюбики и баночки с косметикой были открыты, а их содержимое равномерно распределено по стенам и покрывалу кровати. Нетрудно было догадаться, кто похозяйничал в комнате, выделенной Камиле.
Конечно, она бы предпочла жить в одной комнате с Питером, но тот сослался на интересное положение будущей жены и выселил Камилу в пустующую спальню. Это несколько нарушало ее планы, но в общем все шло по сценарию. Еще немного, и состоится роскошное представление с ней в главной роли. Как Питер ни увертывался, Камила настояла на пышной церемонии.
«Питером легко управлять: он из тех мужчин, что боятся женских слез», сказала как-то подруга Камилы, и оказалась совершенно права.
Стоило слезинке потечь по ее щеке, как Питер сразу же был готов сделать что угодно, лишь бы Камила перестала рыдать. Точнее почти все. И это просто бесило Камилу.
Эмми вела себя с будущей мачехой просто безобразно, правда, когда рядом не было отца. Едва Питер оказывался в комнате, Эмми превращалась в ангела во плоти. Впрочем, даже во время перевоплощения девочка не скрывала своей неприязни к Камиле, но выражала свои чувства другими средствами. Но, когда Питер не видел, Эмми мгновенно превращалась в демона: пролитый на белую блузку вишневый сок, полсолонки в супе, полотенца, пропадающие как раз тогда, когда Камиле нужно выходить из душа. Впрочем, за последнее Камила была даже благодарна девочке, ведь полотенце приходилось приносить Питеру.
Но все остальное выводило Камилу из себя. И, что раздражало ее сильнее всего, Питер отказывался видеть другую ипостась своей дочери. Он был уверен, что Камила просто наговаривает на Эмми, особенно в случае с полотенцами. А если вина девочки бесспорна, то это случайность, игра или просто неосторожность самой Камилы.
Интересно, что он скажет по этому поводу? – злорадно подумала Камила.
Сейчас Питер просто не мог не признать, что Эмми сделала это нарочно. Он прекрасно знал, как трепетно Камила относится к своей одежде и косметике. Она ядовито усмехнулась и спустилась в гостиную. Если и сегодня девчонка выйдет сухой из воды, справедливости просто нет в этом мире!
При появлении невесты Питер вздрогнул, словно никак не мог привыкнуть к тому, что в доме теперь живет еще один человек. Ну не вписывалась Камила в атмосферу его дома! Она казалась чужеродным элементом, который нужно удалить. Вот Андреа сразу же стала здесь своей… но что толку об этом думать.
– Что-то случилось? – обеспокоенно спросил он. – Ты же шла отдыхать.
– Боюсь, теперь я не скоро отдохну, – с трудом скрывая торжество за маской скорби, сказала Камила.
– Ты плохо себя чувствуешь?
Как бы он ни относился к Камиле, сейчас она носит ребенка, его ребенка, а с ним ничего дурного случиться не может. Питер этого не допустит.
– Нет, все нормально. Голова немного кружится и поташнивает. – На лице Камилы появилось кислое выражение. Она не упускала случая дать Питеру понять, что ей нелегко дается эта беременность, но она мужественно держится. – В общем, мне даже повезло, ведь есть бедняжки, которые не могут отойти от унитаза…
– Так в чем же дело?
– Поднимись в мою комнату и сразу же поймешь, – предложила Камила.
Она не стала ждать согласия Питера и начала подниматься первой. Ему ничего другого не оставалось. Питер уже знал, что пытаться заставить Камилу рассказать что-то бессмысленно. Приходилось подчиняться.
Бардак в спальне Камилы произвел на Питера сильное впечатление. Он сразу же понял, кто виновник беспорядка, и медленно закипал. На многое Питер мог закрыть глаза, понимая, как тяжело сейчас дочери, но ведь все имеет свои границы!
– Как ты думаешь, могу я тут отдохнуть? – язвительно поинтересовалась Камила, обводя рукой комнату. – Здесь уборки на несколько дней, а ведь я сейчас так устаю…
Питер понял, что от него требуется. Впервые он был согласен с Камилой: Эмми заслужила наказание. «Случайно» проливать сок или пересаливать суп – это одно, но портить вещи, мебель!.. Питер вышел в коридор. Ему ужасно не хотелось признавать правоту Камилы, которая с самого первого дня уверяла, будто Эмми делает все возможное и невозможное, чтобы выжить ее из дома.
Ей уже семь лет. Пора научиться нести ответственность за свои поступки и понять, что «хочу» и «надо» не всегда совпадают, сердито думал Питер.
