— Не перебарщивайте с искренностью, — посоветовал Тэйон.
Женщина Нарунг затравленно покачала головой:
— Проклятье, сокол, вы же видели ди Крия! Я знаю, что видели. Они могут получать такие результаты, как Сергарр и Чаринда, но Дом Вуэйн идёт на сумасшедшие риски в своих проектах. — По всему её телу прошла крупная волна дрожи, в воздухе закружил запах почти физического недомогания. Девушка видимым усилием подавила всплеск отвращения. — Я не подпущу это ни к себе, ни к своей крови, ни к трону Лаэссэ. Ни за какую цену.
Тэйон попытался представить Река ди Крия в качестве короля и мужа, и воображение сухо отказалось ему помогать.
Магистр содрогнулся. Шаэтанна права, это безумие. Чем бы ни был Дом Вуэйн, если они создали Река, то без таких союзников лучше, чем с ними. И раз уж речь зашла о союзниках…
— Принцесса, вы не пытались поговорить с магистром ди Минерве?
— Нет, — жёстко, твёрдо, окончательно. — И не собираюсь.
Тэйон кивнул.
Вот тебе и романтичная юная принцесса, встретившая отважного пирата и подарившая ему своё сердце. Шаэтанна Нарунг продала и себя, и сердце, и королевство с холодной расчётливостью, свойственной тем из юных принцесс, кому приходится с пелёнок сражаться за выживание и у кого не остаётся ни времени, ни сил на романтические бредни. Так держать, девочка.
Осталось прояснить последнюю неясность:
— Почему Оникс потребовал, чтобы меня бросили в тюрьму?
— Не вас, — Шаэ оглянулась в поисках стула, увидела его останки. И осталась стоять: — Лэри д’Алория. За время плена он развил здоровое чувство уважения к воинскому таланту и аналитическим способностям госпожи адмирала, очень близко подобравшейся к правде. Тем более что сама госпожа накопила длинный счёт, который желала предъявить Дому Вуэйн. Потом ещё вы выкинули впечатляющий трюк со штормом и спасением наследниц, и арры решили подстраховаться. Я не могла посреди битвы выкручивать руки первой леди Адмиралтейства, но, когда кейлонгцы стали требовать вашей выдачи, отговорок не осталось. Надо было брать под контроль хотя бы одного из супругов и через него накинуть удавку на другого.
Она вдруг улыбнулась. Премерзко.
— Зато теперь, — пропела королева Лаэссэ, — весь план вернулся к аррам обратной стороной и дал им хвостом по физиономиям! Теперь я смогу вернуть все требования Андеи обратно и заявить, что лучше знаю, как управлять собственными подданными! Юная и неопытная дева, ха!
«Юная и неопытная дева» сейчас здорово напоминала охотящегося юрского раптора. Голодного, но не собирающегося пребывать в таком состоянии дольше необходимого.
— Рад быть полезен Вашему Высочеству, — холодно изрёк Тэйон.
Шаэ, совершенно не обескураженная, подняла на него завораживающие зелёные глаза. Принцесса внимательно наблюдала за Таш и сейчас сознательно работала под лэри Алория, чтобы… как она там выразилась? «Накинуть удавку на супруга».
— В самом деле, сокол?
— Искренность, принцесса.
— Я искренна. — Шаэ взяла руку мага и, уже не давая себе труда искать стул, опустилась перед ним на одно колено. Получилось нелепо, поскольку кресло висело довольно высоко, но всё равно сработало. Тэйон отвык от вида чародейных дев, с надеждой взиравших снизу вверх откуда-то с уровня его коленей. Последние два десятка лет к этой технике прибегала только Таш, остальные пребывали в твёрдой уверенности, что соблазнять искалеченного мага бесполезно. — Я совершенно искренна. Вы останетесь со мной? Примете пост тайного советника?
— Слезу пустите?
— А поможет?
— Вставайте, принцесса, — попытался высвободить ладонь Тэйон. — Кресло я всё равно не опущу, так что вся сцена приобретает оттенок фарса.
— Магистр! — Она ещё сильнее сжала его руку, и магистр Алория вдруг понял, что ему фактически отрезали доступ к оружию. И навязали тактильный контакт. Из такой позиции Шаэтанна успеет убить и магией и сталью, прежде чем он успеет дотянуться до любого из своих кинжалов.
— Техника хороша, общая идея вообще блестяща, но момент вы выбрали крайне неудачно. — И, прежде чем она успеет проследить эту мысль и понять, что ассоциации с Таш сейчас способны вызвать у него разве что рокочущую магией злость, продолжил: — Что до тайного советника, то я им, похоже, уже являюсь, а из великого города мне уходить просто лень. Если я останусь в живых, царевна, то буду служить вам, но верность уже не обещаю.
Тихо. Связывая нечеловечески сильными пальцами его рабочую руку:
— Даже так?
Тэйон наклонился вперёд. Свободной ладонью провёл по её щеке, от подбородка до виска, зарылся пальцами в волосы на затылке. В последний момент изменил угол и давление, позволив ей ощутить острый кончик лежащего вдоль запястья ножа, упёршийся в основание обнажённой шеи. Напряжение мышц — и пружинные ножны послушно вытолкнут клинок вперёд, вгонят в мягкую ямку под челюстной костью.
Зрачки девушки расширились. Тэйон не стал выдерживать драматической паузы и спокойно убрал руку.
— Верности нужно быть достойной, дочь Нарунгов.
Откинулся в кресле.
Шаэтанна поднялась на ноги, невысокая, но казавшаяся гораздо выше из-за силы, расправляющей в ней крылья неординарной личности.
— Достойными верности должны быть обе стороны?
— В идеале.
— Я запомню.
Ну ещё бы. Уроки, впечатанные в кожу тонкой струйкой крови, стекающей по шее, обычно запоминаются на всю жизнь. Проверено на опыте.
— Я переговорю со стражем ди Шрингар, мастер Алория. Уверена, он прислушается к моим доводам и направит свои усилия на поиски истинного виновника гибели юной Ойны.
«А что ещё ему остаётся?» Бедный старый страж. Бедный великий город.
— Благодарю вас, принцесса.
— О, называйте меня царевной, сокол. В правительнице должно быть что-то волчье.
— В правительнице должно быть тонко развито чувство меры, принцесса.
— В таком случае позвольте проявить его и объявить наш разговор законченным. — Шаэтанна ди Лаэссэ присела в церемонном реверансе, и Тэйон только сейчас заметил, что на ней надето причудливое придворное платье, приспособленное для торжественных церемоний и громких балов. — Назвать это… — туманный кивок в сторону разгромленной мебели, — …«аудиенцией» язык не поворачивается. Полагаю, нам обоим следует привести собственные мысли и жизни в порядок, прежде чем вновь встречаться.
— Как будет угодно моей повелительнице. — Идея передышки встретила у мага полное одобрение. Халиссийская выучка снова брала своё: ещё немного и он растёкся бы ковриком у её ног, позволив юной королеве вертеть собой, как ей вздумается. Или убил бы её, что не лучше.
Тихим шелестом длинных юбок Шаэ подошла к двери, распахнула створки, снимая защищающее от прослушивания заклинание. Застыла в проёме, освещённая падающим снаружи светом, — роскошь ткани, блеск янтаря, удостоенная поцелуя ветра причёска.
