Молча раздевшись, Маркус отбросил покрывало и, скользнув в постель, стал ждать. Между тем Элизабет собрала его одежду и аккуратно сложила ее, как делала это каждую ночь. Она не торопилась, и Маркус ее понимал.
Потом Элизабет подошла и повернулась к нему спиной. Маркус молча расстегнул ее платье, а потом подвинулся, давая Элизабет возможность лечь рядом, чтобы спать в его объятиях.
Прижавшись щекой к его груди, Элизабет с трудом произнесла:
– Это должно закончиться.
Маркус погладил ее спину легкими нежными движениями.
– Я знаю.
И это действительно был конец.
* * *
Маркус вошел в контору лорда Элдриджа чуть позже полудня и небрежно опустился в потертое кожаное кресло.
– Вчера вечером на балу к леди Хоторн подошел Сент-Джон, – объявил он безо всякого вступления.
Элдридж оторвал взгляд от бумаг.
– Надеюсь, с ней все в порядке?
Маркус пожал плечами:
– Похоже, да.
Выразиться иначе он не мог: Элизабет отказалась обсуждать эту тему и, несмотря на красноречивые доводы, не рассказала больше ничего.
– Он знал о дневнике и о встрече в парке.
Элдридж отодвинулся от массивного стола.
– Человек, похожий по описанию на Сент-Джона, в тот же день лечился от пулевого ранения в плечо.
Маркус вздохнул:
– Следовательно, ваши предположения насчет причастности Сент-Джона к убийству лорда Хоторна более чем справедливы. Врач сообщил что-нибудь ценное?
– Ничего. – Элдридж встал и стал напряженно всматриваться в оживленную улицу за окном. В окружении темно-зеленого бархата портьер и массивных окон руководитель агентства казался больше человеком, чем легендой. – Меня беспокоит безопасность леди Хоторн. Приблизиться к ней при таком скоплении народа означает совершить акт отчаяния. Мне никогда не пришло бы в голову, что Сент-Джон решится на столь дерзкий поступок.
– Я тоже этому удивился, – признался Маркус, – и поэтому сейчас боюсь оставлять ее одну. Сент-Джон отдал Элизабет брошь, исчезнувшую в ночь, когда убили Хоторна.
– Даже так? – Элдридж вздохнул. – По-видимому, этот пират никогда не успокоится.
Маркус нахмурился:
– Почему мы до сих пор терпим его?
– Справедливый вопрос. Я часто размышлял над решением этой проблемы, однако он настолько любим народом, что, боюсь, его исчезновение даст повод превратить этого человека в мученика. Работа Хоторна была тайной, и мы не можем раскрыть ее даже ради наказания преступника.
Маркус встал.
– Открытый судебный процесс и повешение могли бы развенчать досадный миф. – Он начал расхаживать по комнате взад и вперед. – Я работал над дневником день за днем, но непонятный шифр изменяется в каждом пункте, а иногда – в каждом предложении. В итоге ничего ценного я не узнал.
– Принеси дневник мне, возможно, я смогу чем-нибудь помочь.
– Я предпочел бы продолжить изучение самостоятельно.
– Ну, как знаешь. Возможно, у леди Хоторн есть какая-нибудь информация. Ты обсуждал это с ней?
Маркус долго молчал, не желая признаваться, что не хотел говорить с Элизабет о ее браке.
– Нет, и надеюсь, до этого не дойдет.
Элдридж поднялся.
– Не могу выразить, насколько мне больно это говорить, но эмоции влияют на выполнение твоего задания. Придется тебя заменить.
Маркус повернулся столь стремительно, что полы его сюртука взметнулись в воздух.
– Заменить? Но у вас очень мало агентов, обладающих титулом пэра.
Элдридж покачал головой:
– Когда ты вошел сюда в первый раз, это произвело на меня впечатление. Дерзкий, упрямый, ты прекрасно подходил для преследования Сент-Джона. Но теперь… Теперь твое место займет лорд Толбот.
Маркус презрительно рассмеялся:
– Толбот хорошо выполняет приказания, но ему недостает инициативы.
– Инициатива здесь не нужна, нужно лишь идти по твоим следам. Толбот хорошо работает с Эйвери Джеймсом, и я часто ставил их в пару.
Решив, что настала пора прекратить дискуссию, Маркус повернулся на каблуках и направился к двери.
– Замените меня, если вам угодно, но предупреждаю: я все равно не оставлю Элизабет на попечение другого.
– Уэстфилд, я не предоставляю вам права выбора, – сурово произнес Элдридж.
– А я – вам. – Маркус вышел и захлопнул за собой дверь.
Вскочив в седло, Маркус направился прямо в Честерфилд-Холл. Теперь он окончательно убедился, что Элизабет явно не хочет иметь с ним ничего общего, и хотел поскорее переубедить ее. Их связь завершилась; что ж, тем лучше. Теперь пора заняться остальным.
Лакей сразу же проводил его в кабинет и предложил сесть, а когда за его спиной открылась дверь, Маркус встал и с милой улыбкой повернулся к Элизабет. Однако, увидев вместо нее Уильяма, он невольно нахмурился.
– Уэстфилд.
– Баркли.
– Что вам угодно?
Маркус разочарованно вздохнул.
– То же, что и при каждом посещении. Я хотел бы поговорить с Элизабет.
– Она не желает говорить с вами и распорядилась больше не принимать вас.
– Пусть она уделит мне хотя бы мгновение: дело будет улажено, уверяю вас.
Уильям хмыкнул:
– Нет.
– Тогда я подожду ее возвращения, если не возражаете.
Маркус решил ждать на улице, если понадобится, и поговорить с Элизабет до разговора с Элдриджем.
– Нет, вы не поняли. Она уехала из Лондона.
– То есть?
– Элизабет уехала. Собрала вещи и… Наконец придя в себя, она поняла, какой вы глупец.
– Это она так сказала?
– Сегодня утром Элизабет рассказала горничной о своем желании покинуть Лондон и уехала одна, оставив горничную ликвидировать беспорядок, который она после себя оставила.
Для Маркуса это прозвучало как предостережение: он отлично знал о болезненной аккуратности Элизабет.
– Она сообщила, куда направилась?
– Нет. Сказала лишь, что хочет быть подальше от вас. Когда сестра успокоится и даст мне знать о себе, я съезжу за ней, если она не вернется сама. Ваше поведение не в первый раз побуждает ее к быстрым действиям.
– Проводите меня в ее комнаты.
– Уэстфилд, успокойтесь, я не лгу. Она уехала, и я позабочусь о ней… как всегда.
