Она повернулась к нему, изнывая по его прикосновениям.
– Я не хочу, чтобы меня стерегли, как пленницу.
– Я не собираюсь ограничивать твою свободу.
– Тогда зачем мне охрана?
– Скоро все узнают, что ты рассталась с Харгрейвзом. Тебя начнут преследовать поклонники, а в данный момент я ничего не могу с этим поделать.
– Хочешь предъявить свои права? – холодно спросила она.
– Хочу защитить тебя. – Сцепив руки на затылке, Джерард потянулся и внезапно поник, словно усталость придавила его к полу. – Я вернулся специально для того, чтобы быть твоим мужем. Я сказал тебе об этом с самого начала.
– Да что ты говоришь! Только мы что-то чересчур переусердствовали.
– Не спорь со мной, чаровница, – мягко попросил он. – Всего один день в назначенный час – вот все, что я прошу. Неужели ты не можешь уступить мне в таком пустяке?
– Я уже…
– Как иначе сможем мы жить вместе? Ответь мне. – Голос его стал печальным, руки опустились. – Каждый из нас страстно желает другого. Я невыносимо страдаю по тебе. Я просто умираю от желания.
– Я знаю, – прошептала Изабелла, чувствуя, будто их разделяет пропасть, хоть и стояли они совсем близко. Она вся дрожала от вожделения, соски ее затвердели. Несмотря на терзавшую ее обиду, она ощутила внутри влагу – для него. – И кроме того, я не смогу тебя удовлетворить.
– Я тоже не удовлетворил тебя. Мы провели вместе всего несколько часов – этого явно недостаточно. – Джерард направился к двери, чтобы выйти.
– Мы еще не закончили обсуждать твое правило насчет трех часов, Грейсон.
Он остановился, но не повернул к ней головы. В свете свечей его волосы словно излучали жизненную силу, всегда отличавшую его среди остальных.
– Ты стоишь позади, одетая только в рубашку и чулки, твое нежное тело так и манит к близости. Если я останусь еще хоть на мгновение, ты сама знаешь, что из этого выйдет, Пел.
Изабелла заколебалась и уже потянулась ладонью к его напряженной спине, минутное проявление слабости, но ей удалось взять себя в руки.
«Как иначе сможем мы жить вместе?»
Они и не смогут. Во всяком случае, долго.
Она опустила руку.
– Я буду дома к трем.
Джерард кивнул и вышел, так и не оглянувшись.
Джерард взглянул из-за письменного стола на Спенсера и устало вздохнул. Слишком много неурядиц сейчас в его жизни. С тех пор как он вернулся в Лондон, состояние тревоги покидало его, только когда он разговаривал с Пел. Тогда он чувствовал себя хорошо и спокойно.
Именно разговаривал, а не спорил.
Бог свидетель, он очень хотел понять ее. Почему она уверена в крушении отношений, которые едва только начинались? По его мнению, это имело такой же смысл, как надевать подбитый мехом плащ в теплую погоду, потому что однажды может пойти холодный дождь.
– Я рассчитывал совсем на другое, соглашаясь переехать к тебе, – брюзжал Спенсер, расхаживая по комнате и качая головой. Волосы его были слишком длинны, и пышная прядь свисала ему на лоб, вызывая у женщин, как было отлично известно Джерарду, непреодолимое желание ее подправить. Джерард это знал, потому что сам когда-то ввел в моду такой стиль именно по этой причине. – Я думал, что мы с тобой будем вместе выходить в город.
– Мы и будем, когда я получу достойную одежду. А пока я только завидую тебе, потому что ты целый вечер проведешь в обществе леди Грейсон. Тебе не придется скучать, уверяю тебя.
– Да, но я надеялся провести вечер со своей любовницей.
– Ты должен доставить мою жену домой не позже чем в три часа, а потом делай что вздумается. – Джерард почти советовал брату повеселиться как следует, потому что это была последняя ночь, когда он позволял Спенсеру так поздно развлекаться. Но об этом он умолчал.
– Знаешь, мать ненавидит ее, – сказал Спенсер, ненадолго задержавшись перед столом. – Просто терпеть ее не может.
– А ты?
Спенсер удивленно раскрыл глаза:
– Ты действительно хочешь узнать мое мнение?
– Конечно. – Джерард откинулся на спинку крайне неудобного кресла и напомнил себе, что надо будет его выбросить, когда отремонтируют кабинет. – Мне любопытно узнать, как ты относишься к моей жене. Ты будешь жить с ней под одной крышей, поэтому твои соображения меня интересуют.
Спенсер пожал плечами:
– Даже не знаю, завидовать тебе или жалеть. Я понять не могу, как у знатной дамы может быть такое тело, как у нее. Красоту Пел никак нельзя назвать утонченной и аристократической. Эти волосы, кожа, груди. И, во имя всего святого, откуда у нее такие губы? Да, я бы не пожалел состояния, чтобы заполучить такую женщину в постель. Но взять ее в жены? – Он покачал головой. – И все же как ты, так и Пелем искали удовольствий вне супружеской постели. Ты можешь сказать мне почему?
– По глупости.
– Ха! – Спенсер рассмеялся и направился туда, где стояли бутылки. Налив себе бокал, он вернулся и встал, опершись бедром о письменный стол. Он был по-юношески худощав и строен, и Джерард внимательно рассматривал брата, пытаясь представить себе, каким его самого видела Пел, когда они поженились. Возможно, контраст между ним и Спенсером поможет ему наладить взаимоотношения с женой. Конечно же, она не могла не заметить, как он изменился. – И мне не хотелось бы сердить тебя, Грей, но я предпочитаю иметь дело с женщинами, которые оказывают предпочтение мне.
– Возможно, так возможно и было бы, если бы я оставался здесь и присматривал за ней.
– Верно. – Залпом опорожнив бокал, Спенсер поставил его на стол и скрестил на груди руки., – Теперь ты пытаешься ее приструнить?
– А она никогда и не выходила за рамки.
– Ну, раз ты так говоришь… – скептически заметил Спенсер.
– Именно так. Ну ладно, я рассчитываю, что ты весь вечер будешь сопровождать леди Грейсон. Держись подальше от карточных столов и держи в узде свои похотливые устремления, пока не доставишь ее домой в полной сохранности.
– Что, по-твоему, с ней может случиться?
– Ничего, потому что ты будешь рядом.
Джерард поднялся, когда совершенно неотразимая Пел появилась в дверях. Бледно-розовый цвет должен бы был придать ее облику невинности, но вместо этого подчеркивал ее земную сущность и откровенную чувственность. Ее полные груди великолепно смотрелись в изящном вырезе модного платья с высокой талией. Она представлялась ему изысканным лакомством, которого ему так хотелось вкусить и объедаться им до отвала.
Он с трудом перевел дух. Его мгновенная реакция при одном лишь взгляде на нее была примитивной, на уровне инстинкта. Ему захотелось закинуть ее на плечо, взбежать по лестнице и до бесчувствия заниматься с ней любовью. Эта мысль была настолько нелепа, что он не смог удержать горький смех сквозь мучительный стон.
