Накануне Джерард попросил ее зайти, и Изабелла направилась в смежную комнату, чтобы поговорить с ним. При одной мысли о том, что она его увидит, ее охватил трепет. Она уже открывала дверь в его спальню, но, услышав сердитые голоса, застыла на месте.
– Больше всего меня задели пересуды, Грей. Поскольку я всегда избегал подобных благонравных сборищ, я и понятия не имел, до чего эти сплетни отвратительны. Это просто ужасно.
– То, что говорят обо мне, не имеет к тебе отношения, – решительно возразил Джерард.
– Черта с два не имеет! – в запальчивости воскликнул Спенсер. – Я ведь тоже Фолкнер. Ты ругаешь меня за то, что я много себе позволяю, а ведь у Пел репутация еще хуже. Обсуждают, достаточно ли у тебя денег, чтобы заставить ее подчиняться. Шепчутся о причинах твоего отъезда, говорят, что, возможно, твоя своенравная жена оказалась тебе не по зубам. Что ты недостаточно сильный мужчина, чтобы…
– Не советую тебе продолжать! – В холодном голосе Джерарда зазвучала угроза.
– Просто затыкая себе уши, ты ничего не исправишь. Она отошла в туалетную комнату всего на несколько минут, и за это время я наслушался такого, что у меня кровь застыла в жилах. Мать права. Ты должен подать прошение о разводе в парламент, чтобы избавиться от нее. Найти двух свидетелей для доказательства ее измены будет легко. На самом деле их сотни.
– Остерегись, ты ступаешь по тонкому льду, братец!
– Я не намерен терпеть, чтобы позорили наше имя, и меня поражает, что ты это позволяешь!
– Спенсер! – Голос Джерарда прогремел угрожающе. – Не сделай какую-нибудь глупость.
– Я буду делать все, что найду нужным. Ей пристало быть содержанкой, Грейсон, но не женой.
Послышался громкий рык, и стена возле Изабеллы затряслась. Она зажала ладонью рот, чтобы сдержать крик.
– Скажи еще одно дурное слово о Пел, – резко выкрикнул Джерард, – и я уже за себя не ручаюсь! Я не потерплю, чтобы злословили о моей жене!
– Черт побери! – задыхаясь, произнес Спенсер. Его удивленный голос послышался так близко к дверной щели, что Изабелла испугалась, как бы ее не заметили. – Ты набросился на меня как зверь! Что с тобой случилось? Ты очень изменился.
По звуку неровных шагов Изабелла поняла, что Джерард оттолкнул брата от себя.
– Ты говоришь, что я изменился. Почему? Потому что намерен теперь выполнять свои обещания и обязательства? Это признак зрелости.
– Из-за нее тебя перестали уважать!
Гневный рев Грейсона напугал Изабеллу.
– Убирайся! Сейчас тебе лучше держаться от меня подальше.
– Ну что ж, рад был повидаться. Мне тоже невыносимо находиться в твоем обществе!
Послышались сердитые шаги, затем громко хлопнула дверь, ведущая в коридор.
Сердце Изабеллы бешено колотилось. Почувствовав дурноту, она без сил прислонилась к стене. Ей хорошо были известны все сплетни и пересуды, которые начались, когда они поженились, и усилились, когда каждый из них зажил своей собственной жизнью. Титул Джерарда обладал достаточной властью, чтобы никто не осмелился отказать ей от дома, и Изабелла рассматривала злословие как неизбежную плату за свой выбор и за свободу, к которой так стремилась. Казалось, Джерард не обращал внимания на сплетни, поэтому она считала, что они его не волнуют. Теперь она узнала, что они его задевают. И очень сильно. Сознавать, что она причинила Джерарду боль, было невероятно мучительно.
Не зная, что делать или что сказать, чтобы уменьшить зло, которое она причинила, Изабелла некоторое время стояла неподвижно, пока не услышала, как устало вздохнул Джерард. Этот тихий звук глубоко растрогал ее, растопив в ее душе что-то такое, что долгое время оставалось заледеневшим. Она взялась за ручку, толкнула дверь…..и остановилась, ошеломленная открывшимся перед ней зрелищем.
Ее муж стоял возле кровати в одних только брюках, должно быть, из новой одежды, и это напомнило ей, что утром заходил портной. Джерард держался рукой за резной столбик; застывшие мускулы спины и великолепно очерченных ягодиц выдавали, как он напряжен.
– Грейсон, – тихонько окликнула она, чувствуя жар в крови от одного лишь его вида.
Он выпрямился, но не обернулся.
– Да, Пел?
– Ты хотел поговорить со мной?
– Извини, сейчас неподходящее время.
Глубоко вздохнув, она сделала еще несколько шагов вперед.
– Это я должна просить у тебя прощения.
Тогда он обернулся, и она вынуждена была ухватиться за спинку ближайшего стула. Вид его обнаженной груди сводил ее с ума.
– Ты подслушивала, – сказал он бесстрастно.
– Это вышло нечаянно.
– Не будем обсуждать это сейчас. – Он упрямо сжал челюсти. – В данный момент из меня плохой собеседник.
Покачав головой, Изабелла отодвинула стул и прошла вперед.
– Скажи, как я могу тебе помочь?
– Мой ответ тебе не понравится, поэтому советую тебе уйти. Сейчас же.
Тяжело вздохнув, Изабелла сдержала побуждение самой предъявить счет.
– Как мы могли так жестоко ошибиться? – чуть слышно спросила она, обращаясь больше к себе. Обогнув кровать, она прошла в другой конец комнаты. – По неведению, полагаю. И из-за заносчивости, конечно. Мы думали, что можем жить, как нам нравится, и ожидали, что общество смирится с этим.
– Уйди немедленно, Изабелла!
– Я не хочу стоять между тобой и твоей семьей, Грей!
– Будь проклята моя чертова семья! – рявкнул он. – Как и ты, если задержишься здесь еще хоть на мгновение.
– Не рычи на меня! – Изабелла сердито взглянула на него, прищурив глаза. – Однажды ты поделился со мной своим горем. Теперь у меня возникли проблемы. Я думаю, обычай делиться друг с другом имеет большое значение. И перестань так на меня смотреть… Что ты делаешь?!
– Я тебя предупреждал, – мрачно пробормотал Джерард.
Двигаясь так быстро, что она не сумела уклониться, он обхватил ее за талию и понес к двери в ванную. Его руки обжигали, объятие было крепким. Опустив ее на пол и вытолкнув из спальни, он захлопнул за ней дверь.
– Грей! – крикнула Изабелла, колотя кулаками в разделившую их преграду.
– Сейчас я в ярости, а твой запах возбуждает мою похоть. Если ты будешь и дальше упорствовать и донимать меня глупыми разговорами, то скоро окажешься на спине и я найду для твоего рта гораздо лучшее применение.
Изабелла ошеломленно заморгала. Он нарочно грубил ей, чтобы оттолкнуть ее, напугать, и это ему почти удалось. Ни один мужчина не осмеливался говорить с ней так дерзко и оскорбительно, с таким гневом. Все это подействовало на нее странным образом. Она вся дрожала, дыхание стало прерывистым.
