– Я предпочел бы бренди.
Джерард затворил дверь, дав ей время привыкнуть к особому звучанию его голоса. Она недоумевала, почему именно теперь обратила внимание на легкую хрипотцу, которой не замечала раньше.
– Пожалуйста, угощайтесь. – Изабелла указала на низенький столик, где стояли фарфоровые чашки и чайник, а также графинчик бренди и бокал.
Губы Джерарда медленно раздвинулись в улыбке.
– Вы всегда заботитесь обо мне. Благодарю вас! – Он огляделся. – Приятно видеть, что все здесь сохранилось так, как я запомнил. Когда я прежде бывал здесь, в этой комнате, где стены и потолок обтянуты белым атласом, мне всегда казалось, будто я нахожусь в роскошном шатре.
– Этого я и добивалась, – сказала она, забираясь на кресло с ногами и откидываясь на его спинку.
– В самом деле? – Он уселся напротив нее, забросив руку на спинку дивана. Изабелла невольно вспомнила, как он так же, бывало, обвивал рукой ее плечи. В то время она не придавала этому значения. Прежний Грейсон так и излучал беззаботность.
К тому же он не был таким огромным.
– Почему шатер, Пел?
– Вы представить себе не можете, как долго я ждала, что вы спросите об этом, – призналась она с усмешкой.
– И почему я не спросил раньше?
– Мы не разговаривали о подобных вещах.
– В самом деле? – Глаза его смеялись. – Тогда о чем же мы говорили?
Она потянулась налить ему бренди, но он отрицательно покачал головой.
– Ну как же – мы говорили о вас, Грей.
– Обо мне? – спросил он, изумленно подняв брови. – Но ведь не все же время?
– Почти всегда.
– А когда мы не говорили обо мне?
– Ну, тогда мы говорили о ваших любовницах.
Джерард недовольно поморщился, и Изабелла рассмеялась, вспомнив, какое удовольствие получала от бесхитростной болтовни с ним. Потом она заметила, как он на нее смотрит, словно не смеет прикоснуться. Ей сразу расхотелось смеяться.
– До чего же я был невыносим, Изабелла! Как только вы ухитрялись меня терпеть?
– Вы мне действительно нравились, – ответила она честно. – С вами не было никаких неожиданностей. Вы всегда прямо говорили то, что думаете.
Джерард взглянул на стену за ее спиной.
– Вы все еще храните портрет Пелема, – задумчиво произнес он и снова встретился с ней взглядом. – Вы так сильно его любили?
Изабелла повернулась и посмотрела на портрет позади себя. Она пыталась, в самом деле пыталась, воскресить хоть какие-то остатки любви, которую когда-то испытывала к этому человеку. Но он ранил ее слишком глубоко.
– Да. Я не могу вспомнить сейчас это чувство, но когда-то я без памяти его любила.
– Поэтому вы избегали связывать себя обязательствами, Пел?
Она снова посмотрела на Джерарда, недовольно скривив губы.
– Мы с вами никогда не обсуждали личных проблем.
Джерард убрал руку со спинки дивана и наклонился вперед, упершись локтями в колени.
– Разве мы теперь не можем стать более близкими друзьями, чем были тогда?
– Не уверена, что это было бы разумно, – тихо сказала она, еще раз взглянув на свое обручальное кольцо.
– Почему?
Изабелла встала и подошла к окну, стараясь как бы оградить себя от его непривычной напористости.
– Так почему? – снова повторил он, последовав за ней. – У вас есть другие близкие друзья, перед которыми вам хотелось бы открыть душу?
Он положил ладони ей на плечи, и кожа ее запылала под его прикосновением, а его запах проник ей в ноздри. Когда он в следующий раз заговорил, голос его прозвучал прямо над ее ухом.
– Разве это такая уж непомерная просьба – добавить собственного мужа к списку своих доверенных друзей?
– Грей, – прошептала она, сердце ее лихорадочно колотилось в тревоге, пальцы беспокойно теребили волны атласа, обрамляющие окно. – У меня нет таких друзей, которых вы имеете в виду. И вы употребили слово «муж» в том смысле, который мы никогда в него не вкладывали.
– Ну а как насчет вашего любовника? – продолжал настаивать он. – Вы делитесь с ним своими мыслями?
Изабелла попыталась вырваться, но он держал ее крепко.
– И почему шатер, Пел? Скажите мне, по крайней мере, хоть это.
Она вздрогнула, ощутив его дыхание на своей шее.
– Мне нравится представлять себе, что это часть каравана.
– Фантазии? – Широкие ладони Джерарда скользнули вдоль ее рук. – А в этих фантазиях присутствует некий шейх? Он вас похищает?
– Милорд! – запротестовала она, вконец встревоженная тем, что кожу ее слегка покалывает от чувственного предвкушения. Не было никакой возможности игнорировать крепкое мужское тело, захватившее ее в тиски. – Чего вы хотите, Грей? – спросила она пересохшими губами. – Вы внезапно решили поменять правила игры?
– А если и так?
– Нам пришлось бы расстаться. Нашей дружбе пришел бы конец. Мы с вами не из тех, кто способен обрести «любовь навеки».
– Откуда вам знать, что я за человек?
– Мне известно, что вы держали любовницу, хотя открыто заявляли, что любите другую.
Его горячие приоткрытые губы прильнули к ее шее, и это соблазнительное прикосновение заставило ее закрыть глаза.
– Вы же сказали, что я изменился, Изабелла.
– Человек не может настолько измениться. Все равно у меня… я не свободна.
Джерард повернул ее лицом к себе. Его горячие ладони сжимали ее запястья, в глазах полыхало жаркое пламя. Господи, как ей знаком был этот взгляд! Таким взглядом Пелем когда-то подчинил ее себе. И она изо всех сил старалась, чтобы ни один из ее любовников никогда не бросал на нее подобного взгляда. Страсть, вожделение – это она приветствовала. Но такая неприкрыто голодная, ненасытная похоть… Ее определенно следовало избегать любой ценой.
Его откровенно голодный взгляд исследовал ее тело от макушки до пят и обратно. У неё заныли и отвердели соски, когда эти горящие изучающие глаза прошлись по ним, и в голове мелькнула мысль, что их, должно быть, видно сквозь одежду. Джерард задержал взгляд на ее груди, и из горла его вырвался глухой стон. Ей трудно стало дышать, губы ее приоткрылись.
– Изабелла, – хрипло произнес он, обхватив ладонью ее грудь и поглаживая большим пальцем твердый бутон. – Не могли бы вы предоставить мне шанс показать вам, чего я стою?
Словно со стороны, она услышала собственный стон, полный вожделения, и почувствовала, как кровь жарко пульсирует в жилах.
Он склонился к ее губам, и она откинула голову назад в ожидании.
