Он почти миновал кусты, которые Шутер обрезал «скаутом»
Тома, когда услышал звук приближающегося автомобиля. Не задумываясь он упал на
колени и проследил за промчавшимся мимо ржавым «кадиллаком». Он принадлежал
Дону Бейссинджеру, старому алкоголику, который большую часть своего времени
проводил пропивая остатки своего когда-то значительного наследства и
пользовался дорогой у озера, чтобы срезать угол и добраться до тропы, известной
в округе как «дорога Бейссинджера». Морт подумал, что Дон был едва ли не
единственным человеком, который жил здесь круглый год.
Как только «кадиллак» исчез из поля зрения, Морт поднялся на
ноги и поспешил домой. Теперь он был счастлив, что не поехал на «бьюике». Он
знал «кадиллак» Дона Бейссинджера, и Бейссинджер прекрасно знал «бьюик» Морта.
Сейчас еще слишком рано, чтобы Дон успел набраться до беспамятства, и он
непременно бы запомнил, что машина Морта была припаркована неподалеку от того
места, где вскоре обнаружат невероятную, ужасную находку.
Он пытается свалить эти убийства на тебя, думал Морт, хромая
по тропинке к дому. Он сделал для этого все: если прошлой ночью у дома Тома
Гринлифа стояла какая-то машина, то это наверняка был твой «бьюик». Он убил их
твоими инструментами.
Я мог бы избавиться от инструментов, неожиданно подумал он.
Я мог бы бросить их в озеро. Наверняка меня бы стошнило, но я бы смог это
пережить.
Смог бы? Это еще вопрос. И даже если бы ты это сделал… Шутер
наверняка продумал и такую возможность. Кажется, он продумал все варианты. Он
знает, что, если ты попытаешься избавиться от топорика и отвертки, а полиция
проверит дно озера и все-таки обнаружит их, дело обернется для тебя еще хуже.
Ты понимаешь, что он делает? Видишь?
Да. Он видел. Джон Шутер приготовил ему подарок. Это было
чучело, вывалянное в дегте и перьях. Большое, блестящее, вымазанное в дегте
чучело. Морг шлепнул чучело левой рукой по голове, и рука тут же прилипла.
Чтобы отлепить ее, пришлось ударить чучело правой рукой в живот, но от этого
правая рука тоже прилипла. Это было… Какое слово он обычно употреблял с этаким
самодовольным удовлетворением? «Нечестно», не так ли? Да, именно так. С каждым
движением он все больше приклеивался к чучелу Джона Шутера. А теперь?
Что ж, теперь Морт был вынужден врать всем подряд, и, если
правда выплывет наружу, ему несдобровать, а в четверти мили от него сидел
человек с топором в голове вместо шляпы, и на ручке топора было написано имя
Морта. Вряд ли можно было придумать что-нибудь хуже.
Ему показалось, что в пустом доме зазвонил телефон, и он
рысью кинулся к крыльцу.
Глава 37
Шутер не позвонил. Минуты тянулись как конфеты-липучки, а
Шутер не звонил. Морт неустанно ходил по дому, дергая и закручивая волосы на
голове. Теперь он понимал, что испытывает наркоман, дожидаясь торговца
наркотиками.
Дважды он собирался прекратить ожидание и направлялся к
телефону, чтобы позвонить властям — не старому Дейву Ньюсаму и даже не местному
шерифу, а в полицию штата. Ему вспомнилась старая вьетнамская поговорка: «Убей
их всех, и пусть их сортирует сам Бог». Почему бы и нет?
В конце концов, у него была хорошая репутация: он был
уважаемым членом двух обществ Мэна, а Джо Шутер был…
Кем же был Шутер?
На ум приходило слово «фантом».
Еще на ум приходило выражение «тень на плетень».
Но не эго остановило Морта. Остановила жуткая уверенность в
том, что Шутер позвонит как раз в ту минуту, когда он займет линию.., что Шутер
услышит в трубке сигнал «занято», повесит трубку и Морт никогда больше не
услышит его.
В четверть пятого начался дождь, крупный отвесный дождь,
холодный и мягкий. Он неожиданно упал с белого неба, начал стучать по крыше,
листья вокруг дома набухли от влаги.
В десять часов телефон зазвонил. Морт прыгнул к нему. Это
была Эми.
Эми хотела поговорить о пожаре. Эми хотела поговорить о том,
какой она была несчастной, о том, как она переживала, не только за себя, но за
них обоих. Эми хотела сказать ему, что Фред Эванс, следователь из страховой
компании, по-прежнему находится в Дерри, по-прежнему роется на месте
происшествия, по-прежнему расспрашивает обо всем на свете, начиная с
результатов последней ревизии и кончая тем, у кого были ключи от шкафа с вином.
И Тед заподозрил в его поведении нечто неладное. Эми хотела спросить у Морта, изменило
бы что-нибудь в их жизни, если бы у них были дети.
Морт постарался как можно спокойнее ответить на все ее
вопросы и в течение всего разговора физически ощущал, как проходит назначенное
Шутером время. Он сходил с ума, думая о том, что сейчас Шутер позвонит ему,
услышит, что линия занята, и совершит какое-то новое зверство. Наконец он
сказал единственное, что сумел придумать, чтобы закончить разговор и освободить
линию: мол, ему нужно в туалет, и если он немедленно не доберется до него, то
случится беда.
— Это из-за спиртного? — озабоченно спросила она. — Ты пил?
— По-моему, съел что-то за завтраком, — сказал он. —
Послушай, Эми, я…
— У Боуи?
— Да. — И он попытался изобразить, что задыхается от
напряжения и боли.
Правда заключалась в том, что он действительно чувствовал,
как задыхается. Он и в самом деле захотел в туалет, и это было уже совсем
комично.
— Эми, действительно, я…
— Боже, Морт, ведь у нее самый грязный гриль в городе! Иди.
Я позвоню позже.
В трубке раздались гудки. Он опустил ее на аппарат, постоял
несколько секунд, удивленный и испуганный тем, что его ложные жалобы неожиданно
оказались правдой; кишки стянуло в болезненный, пульсирующий узел.
Он побежал в туалет, расстегивая на ходу ремень.
Туалет был близко, и он успел: присел на унитаз, ощущая
запах собственных испражнений, со штанами, спущенными до щиколоток, попытался
восстановить дыхание и… В это время снова зазвонил телефон.
Морт вскочил, как клоун из коробочки, зацепился коленом за
край унитаза и побежал к телефону, придерживая одной рукой штаны и семеня, как
девушка в узкой юбке. У него появилось жалкое, стыдливое чувство человека, не
успевшего подтереться, и, хотя понимал, что такое может случиться с каждым,
Морт неожиданно подумал, что он никогда не читал об этом в книгах — никогда, ни
в одной книге.
Ох, жизнь была так похожа на комедию! На сей раз это был
Шутер.
— Я видел вас там, — сказал Шутер; голос у него был
спокойным и безмятежным, как всегда. — Там, где я их оставил. Со стороны можно
было решить, что вас хватил солнечный удар, только ведь сейчас не лето.
