Морт знал старую поговорку о том, что если четыре сотни
обезьян будут четыре миллиона лет стучать на четырех сотнях пишущих машинок, то
одна из них напечатает полное собрание сочинений Шекспира, но, конечно, не
верил. Даже если это было правдой, Джон Шутер вовсе не был обезьяной и прожил
вовсе не четыре миллиона лет, хотя его лицо и было изборождено морщинами.
Значит, Шутер переписал «свой» рассказ у него. Морту Рейни
оставалось только догадываться, почему мистер выбрал именно «Посевной сезон»:
не было никаких сомнений, что Джон Шутер его переписал, — совпадением это никак
быть не могло. Хотя Морт Рейни чертовски хорошо знал, что сам он, возможно,
действительно украл этот рассказ, как и все остальные свои произведения, — из
Великого Банка Идей Вселенной, но никак уж не у мистера Джона Шутера из
Великого Штата Миссисипи.
Но откуда именно Шутер его переписал? Морт решил, что это
самый важный вопрос: ответ на него и позволит разоблачить Шутера как лжеца и
плагиатора.
Вариантов было два, потому что «Посевной сезон» публиковался
только дважды — первый раз в «Журнале мистических историй Эллери Квина», а
затем в сборнике Рейни «Каждый бросает по монете». Обычно в начале всех
сборников есть специальная страница, на которой указаны даты первых публикаций
входящих в сборник произведений. Конечно, такая страница была и в книге «Каждый
бросает по монете». Морт уже проверил данные о «Посевном сезоне»: впервые этот
рассказ опубликовали в июньском номере «Эллери Квина» за 1980 год. Сборник
«Каждый бросает по монете» вышел в издательстве «Санкт-Мартин» в 1983 году. С
тех пор он выходил еще несколько раз в мягкой обложке, но это уже не имело
значения. Морту достаточно было помнить эти две даты, 1980-й и 1983 годы.., и
верить, что, кроме литературных агентов и адвокатов издательских компаний,
никто не обращает внимания на ту прекрасно оформленную страницу со сведениями о
первых публикациях.
Надеясь с помощью этих двух дат уличить Джона Шутера во лжи
и надеясь, что Шутер — как и большинство читателей — наивно полагает, будто
рассказы, напечатанные в сборнике, прежде не существовали, Морт приблизился к
человеку возле машины и остановился перед ним на краю дороги.
Глава 10
— Уверен, у вас уже была возможность прочитать мой рассказ.
— Говорил Шутер небрежно, как человек, обсуждающий погоду.
— Да, я прочел.
Шутер важно кивнул.
— Воображаю, что вам он показался знакомым, не так ли?
— Разумеется, так, — согласился Морт, а затем спросил с той
же нарочитой небрежностью:
— Когда вы его написали?
— Я знал, что вы об этом спросите, — сказал Шутер и вместо
ответа загадочно улыбнулся.
Его руки по-прежнему были скрещены на груди, ладони спрятаны
под самые подмышки. Он выглядел как человек, абсолютно довольный своим местом в
жизни, во всяком случае, до тех пор, пока солнце не скроется за горизонтом и не
перестанет греть его лицо.
— Что ж, разумеется, — все так же небрежно продолжил Морт. —
Я должен об этом спросить. Когда у двоих парней появляется одинаковый рассказ —
это, знаете ли, серьезное дело.
— Серьезное, — задумчиво согласился Шутер.
— И чтобы разобраться в подобной ситуации, чтобы решить, кто
у кого содрал, надо выяснить, кто написал эти слова первым. — Морт направил
свой строгий и бескомпромиссный взгляд прямо в вылинявшие голубые глаза Шутера.
— Надеюсь, вы со мной согласны?
Где-то неподалеку в ветвях деревьев самодовольно защебетала
синица, затем все снова стихло.
— Полагаю, что да, — согласился Шутер. — Полагаю, что именно
для этого я и приехал из Миссисипи сюда.
Морт услышал шум приближающегося автомобиля. Они оба
повернулись на звук и увидели спускающийся с холма старенький «скаут», за
которым кружился вихрь опавшей листвы. Том Гринлиф, здоровый и крепкий уроженец
Тэшмора семидесяти с чем-то лет, был местным рабочим и делал в округе все, что
не успевал Грэег Карстейерс. Проезжая мимо. Том поднял в приветствии руку, и
Морт помахал в ответ.
Шутер тоже выпростал из-под мышки руку и поднял палец. В
этом дружеском жесте, который каким-то странным образом говорил о несметном
количестве лет, проведенных в деревне, о бесчисленных и не умещающихся в памяти
случаях, когда он точно таким же небрежным жестом приветствовал водителей
проезжающих грузовиков, тракторов, сенокосилок и погрузчиков. Затем, когда
«скаут» Тома исчез из поля зрения, Джон вернул свою руку на прежнее место. Едва
вихрь листвы шурша опустился на землю, терпеливый, непоколебленный,
пронзительный взгляд Джона Шутера снова остановился на лице Мортона Рейни.
— Итак, о чем мы говорили? — почти вежливо спросил он.
— Мы пытались установить происхождение. — ответил Морт:
— Это означает..
— Я знаю, что это означает, — перебил Шутер, смерив Морга
спокойным и в то же время слегка презрительным взглядом. — Я знаю, что одет как
настоящий говнодав, и машина у меня, как у говнодава, и все мои родственники до
тридцатого колена были говнодавами, и, возможно, это означает, что я и сам
говнодав, но это вовсе не означает, что я — тупой говнодав.
— Действительно, — согласился Морт, — вовсе не означает. Но
если вы умны, это вовсе не означает, что вы и честны. По правде говоря, лично я
думаю, что чаще всего случается наоборот.
— Если бы я не знал этого раньше, то понял бы на вашем
примере, — сухо ответил Шутер.
Морт почувствовал, что краснеет. Он не любил, когда его
поддевали, и мало кому позволял так с собой обращаться, но Шутер только-только
проделал это с изящной легкостью опытного стрелка, бьющего птицу влет.
Шансы заманить Шутера в западню снизились. Они еще не упали
до нулевой отметки, но значительно уменьшились. Ум и остроумие — вовсе не одно
и то же, но теперь писатель подозревал, что Шутер обладает и тем, и другим. Что
ж, тем более не имело смысла затягивать это дело. Морт не желал находиться в
обществе этого человека дольше, чем это было необходимо. Совсем недавно,
прогуливаясь по тропинке вдоль озера, он невольно предвкушал это противостояние
— как раньше, когда ему предстояло другое противостояние и он наконец понял,
что это неизбежно, — может быть, всего лишь потому, что оно сулило какую-то
перемену прежнего образа жизни, который стал уже невыносим. Теперь Морт хотел,
чтобы все это поскорее кончилось. Он уже не был уверен в том, что Джон Шутер
сумасшедший — во всяком случае, не совсем. Внезапно Морт понял, что этот
человек действительно опасен: он был просто неумолим. Морт решил больше не
ходить вокруг да около, а сразу зайти с козыря и покончить с этой историей.
— Когда вы написали ваш рассказ, мистер Шутер?
