– Займитесь сейчас нашим отплытием, – сказал Жак. – У нас будет масса времени поговорить по пути в Англию.
Невероятно, но спустя час они уже были в море. Но Колин Митчелл, стоявший на окутанном туманом носу корабля, был не тем Колином, который сидел за прощальным ужином с Куинном.
Этот Колин знал цену своей голове, и эта цена – его жизнь.
Глава 4
Прямо перед ней впереди виднелась ограда. Убедившись, что сторож еще достаточно далеко, чтобы видеть ее, Амелия побежала к ограде. Она не заметила человека, стоявшего за стволом огромного дерева. Когда сильная рука схватила ее и большая ладонь незнакомца зажала ей рот, Амелия вскрикнула от испуга, но ее крик приглушила эта теплая ладонь.
– Тише, – прошептал Колин, всем своим крепким телом прижимая Амелию к стволу.
Сердце колотилось в груди, и Амелия, рассерженная тем, что он так испугал ее, колотила Колина кулаками.
– Прекрати, – приказал он, отрывая ее от дерева и встряхивая, его черные глаза впились в нее. – Прости, я напугал тебя, но ты сама виновата, ты не оставила мне выбора. Ты не хотела видеть меня, не хотела говорить со мной…
Когда он крепко обнял ее, его мощное тело, которого она совсем не знала, удивило ее, она перестала сопротивляться.
– Я убираю руку. Придержи язык, иначе сюда сбежится вся охрана.
Он отпустил ее и тотчас же отступил, как будто она была чем-то нечистым. Она сразу почувствовала, как исчез запах лошадей и мужского пота, свойственный Колину, выполнявшему тяжелую работу.
Рассеянный солнечный свет мягко освещал его черные волосы и красивое лицо. Она ненавидела себя за то, что при виде его у нее скручивало все внутренности, а сердце снова пронзала боль, и оно трепетало. В фуфайке соломенного цвета и коричневых штанах он выглядел как настоящий мужчина. Опасно выглядел.
– Прошу прощения. – Его голос звучал хрипло и угрожающе.
Амелия пристально посмотрела на него.
Колин тяжело вздохнул и обеими руками провел по волосам.
Она ничего для него не значит.
В эту минуту Амелия поняла, что он извиняется не за то, что до смерти напугал ее.
– Как мило, – сказала она, не в силах скрыть своего огорчения. – Мне так приятно слышать, что для тебя не имеет значения то, что ты разбил мое сердце.
Он поморщился и протянул свою натруженную руку.
– Амелия. Ты не понимаешь. Ты слишком молода, слишком далека от жизни.
– Да ладно уж, ты просто нашел кого-то старше и опытнее, того, кто понимает тебя. – Она отошла от него. – Я тоже нашла кого-то старше, того, кто понимает меня. И мы все счастливы, так что…
– Что?
Его тихий зловещий голос испугал ее, и она вскрикнула, когда он грубо схватил ее.
– Кто? – В его лице было столько напряжения, что ей снова стало страшно. – Тот мальчишка у ручья? Бенни?
– Почему это тебя интересует? – бросила она. – У тебя есть она.
– И поэтому ты так одеваешься? – Его разгоряченный взгляд окинул ее с головы до ног. – И поэтому ты теперь делаешь высокую прическу? Это для него?
Считая, что случай стоит того, она надела одно из самых красивых платьев, ярко-голубое, с вышитыми крохотными красными цветочками.
– Да! Он не считает меня ребенком.
– Потому что он сам ребенок! Ты целовала его? Он дотрагивался до тебя?
– Он лишь на год моложе тебя. – Она вздернула подбородок. – Он граф. Джентльмен. Его-то не застанут позади лавки занимающимся любовью с девушкой.
– Это не было любовью, – яростно заявил Колин, держа ее за плечи.
– А мне так показалось.
– Потому что ты ничего иного не знаешь. – Он беспокойно мял ее кожу, как будто не мог заставить себя прикоснуться к ней и в то же время не мог не делать этого.
– А ты, я полагаю, знаешь?
Услышав ее презрительный ответ, он сжал челюсти. О, как это больно! Знать, что есть кто-то, кого он любит. Ее Колин.
– Зачем мы говорим об этом? – Она попыталась освободиться, но безуспешно. Он крепко держал ее. Ей надо отойти от него. Когда он касался ее, она не могла дышать и тем более думать. Боль и глубокая печаль заглушали все чувства. – Я забыла о тебе, Колин. Я не стояла на твоей дороге. Почему ты снова тревожишь меня?
Он захватил пряди ее волос и притянул Амелию к себе. Его грудь вздымалась рядом с ее грудью, которая наливалась и болела. Амелия перестала вырываться, не доверяя собственному телу.
– Я видел твое лицо, – угрюмо сказал он. – Я обидел тебя. Я не хотел обижать тебя.
Ее глаза наполнились слезами, и она быстро заморгала, стараясь сдержать их.
– Амелия. – Он прижался щекой к ее щеке, и страдальческая нота прозвучала в его голосе. – Не плачь. Я не вынесу этого.
– Тогда отпусти меня. И держись на расстоянии. – Амелия сглотнула. – А еще лучше, если бы ты нашел где-нибудь более достойную работу. Ты занимаешься тяжелым трудом…
Другой рукой он обнял ее за талию.
– Ты отсылаешь меня?
– Да, – прошептала Амелия, сжимая кулаки под его фуфайкой. – Да, отсылаю. – Все, что угодно, только бы не видеть его с другой девушкой.
Он потерся о ее щеку.
– Граф… Это, должно быть, лорд Уэр. Будь он проклят.
– Он добр ко мне. Он разговаривает со мной, улыбается, когда видит меня. Сегодня он подарит мне первый поцелуй. И я…
– Нет! – отпрянул от нее Колин, его зрачки расширились, поглощая радужную оболочку, превратившись в глубокие, темные от муки озера. – Он может владеть всем, чего у меня никогда не будет, включая тебя. Но, видит Бог, он не отнимет тебя у меня.
– Что?..
Он овладел ее губами, изумив так, что она не могла и шевельнуться. Амелия не могла понять, что происходит, почему он так ведет себя, почему он делает это сейчас, сегодня, почему целует ее, как будто изголодался.
Он наклонился и плотно прижался к ее губам, осторожно нажимая пальцами на скулы, заставляя раскрыть рот. Ее охватила сильная дрожь, в ней пробуждалось жгучее желание, и Амелия боялась, что это ей снится или она сходит с ума. Ее губы раскрылись, и, когда его мягкий, как бархат, язык проник в ее рот, с губ Амелии сорвался тихий стон.
Ей стало страшно, и она затаила дыхание. Затем он, ее дорогой Колин, тихо прошептал, успокаивающе лаская пальцами ее скулы.
– Позволь мне, – прошептал он. – Доверься мне. Амелия поднялась на цыпочки, сливаясь с ним и не выпуская из рук шелковистые пряди его волос. Она еще ничего не умела, и могла лишь повторять то, чему он учил ее, она осторожно прикасалась языком к его языку.
