– Так почему не позволить ему делать свое дело? Избавь от греха свою душу.
– Я делаю то, что должна делать, – сказала она словно в оправдание. – Тебе не нравится, что я не даю волю своим чувствам, выполняя порученные мне задания, но это помогает мне оставаться в живых.
Вздохнув, Саймон перевернулся на спину.
– Такой способ выживания, свойственный нам с тобой, не означает, что мы должны быть бессердечными. Какой смысл жить, если у нас нет сердца?
Он услышал, как Лизетта захлопнула книгу.
– Не пытайся читать мне нравоучения! – возмутилась Руссо. – Ты и понятия не имеешь, какова была моя жизнь.
– Так расскажи мне, – не задумываясь, предложил он.
– Почему тебя это интересует?
– Я уже сказал, мне нечем заняться.
– Тебе не хочется провести время в постели?
Он удивленно поднял голову. Она смотрела на него, вопросительно подняв брови.
– С тобой? – Он не верил своим ушам.
– А разве здесь есть кто-нибудь еще? – сказала она.
К своему огорчению, Саймон не возражал бы против быстрого, бездумного соития, но у него не было желания проделывать это с Лизеттой. Однако будь он проклят, если не воспользуется случаем.
– Полагаю, мы могли бы…
Она изумилась, видя его явное нежелание. А потом рассмеялась – веселый мелодичный смех показался ему очаровательным. Кто бы мог подумать, что такое холодное существо может так смеяться.
– Не хочешь переспать со мной? – усмехнулась она.
Саймон сурово сдвинул брови.
– Я могу справиться с таким заданием, – огрызнулся он.
Лизетта выразительно посмотрела на его штаны.
– Мне так не кажется.
– Никогда не клевещи на дееспособность мужчины. Ты вынуждаешь его доказать свою силу самым грубым образом.
Тень пробежала по ее лицу. Она сглотнула и отвела от него взгляд.
Его раздражение исчезло. Он сел и сказал:
– Я пошутил.
– Конечно.
Почесав скулу, Саймон мысленно выругался. Он совершенно не понимал Лизетту.
– Может быть, мы ограничимся обсуждением менее опасных предметов?
Она посмотрела на него:
– Да, думаю, ты прав.
Он подождал, не скажет ли она еще чего-нибудь, затем заговорил сам:
– Я намереваюсь захватить Картленда и привезти его вместе с Митчеллом. Тогда ты сама увидишь, какая между ними разница. Если я не ошибаюсь, Картленд надеется устранить Митчелла прежде, чем его тайна будет раскрыта.
– Если только такая тайна существует.
– Почему ты нам не веришь?
– Не обижайся, – небрежно заметила она. – Картленду я тоже не верю.
– Кому же ты веришь? – взорвался он.
– Никому. – Она вздернула подбородок. – Скажи, что ты бы на моем месте вел себя по-другому.
– Ты встречалась с Митчеллом. Он честный молодой человек, и сердце у него доброе.
Ее взгляд стал холодным.
– Я уверена, что есть люди, которые так же восхваляли бы Картленда.
– Картленд – лживый убийца!
– Это ты так говоришь. Но разве он когда-то не работал на тебя? Разве ты не затаил на него обиду за то, что он разоблачил твою предательскую деятельность во Франции? У тебя есть мотив для его убийства, а это делает все, что ты замышляешь против него, подозрительным.
Неслышно выругавшись, Саймон плюхнулся на подушки и натянул на себя одеяло.
– Теперь ты собираешься спать? – спросила она.
– Да!
– Bonne nuit.
В ответ послышалось недовольное ворчание.
Глава 10
Монтойя больше не согревал ее, и от прикосновения к прохладным простыням по голой спине Амелии пробежала дрожь. Если бы она посмотрела вниз, то из-под повязки увидела бы часть комнаты и отблески огня, горевшего в камине. Но она ничего не хотела видеть и крепко сжимала веки.
В своем воображении она видела Монтойю довольно экзотическим мужчиной. Сильным, красивым и весьма суровым. Она всей душой желала облегчить его страдания и немного утешить. Ей хотелось слышать его смех и целовать ямочки на его щеках, которые она видела слишком редко.
Неожиданно перед ней возник образ Колина в ореоле всей своей торжествующей силы, совсем как прежде полного жизни. Амелия застыла от изумления.
– В чем дело? – тихо спросил Монтойя, по отсутствию звуков она поняла, что он уже разделся.
Глубоко вздохнув, Амелия вернулась в действительность. Возможно, следовало вспомнить свою первую любовь в тот момент, когда она пустилась в греховное путешествие, но уже не с ним, а с другим человеком. Разобраться в этом ей не хватало опыта.
– Мне без тебя холодно, – солгала она, протягивая к нему руки.
– Сейчас тебе будет жарко, – утешил Монтойя, и кровать прогнулась под тяжестью его тела, навалившегося на Амелию.
Она чувствовала его тепло и нежное прикосновение его губ. Он гладил ее тело, не пропуская ни одной складочки или изгиба.
– Мне страшно поверить, что это не сон, – шептал он. – Я боюсь, что открою глаза и увижу, что тебя нет.
Амелия положила руку на свой плоский живот, чуть выше пупка.
– Я чувствую тут какой-то трепет, – призналась она. Он взял ее руку и нежно пожал.
– Сейчас я буду там. Глубоко-глубоко внутри тебя. – Он погладил ее живот.
Он, казалось, щекотал ее, и она засмеялась. Она почувствовала, что, целуя ее, он тоже улыбается.
– Я люблю тебя.
У нее замерло сердце, когда его пальцы глубоко погрузились в нее. Огрубевшим пальцем он раздвинул ее бедра, но она инстинктивно снова сжала их.
Произнесенные шепотом слова поразили ее так сильно, что она, задыхаясь, отвернулась от графа. Она никогда не думала, что снова услышит эти слова из уст другого. Готовые пролиться слезы жгли ее глаза.
– Раздвинь ноги, – просил он, целуя ее шею. – Позволь, я доставлю тебе удовольствие.
Ее охватила дрожь, чувства и сердце были в смятении.
– Рейнальдо…
– Нет. – Он продолжал со страстью целовать ее. – Называй меня как угодно, только не этим именем. Любимый или дорогой…
– …возлюбленный…
– Да… – Он ласкал ее языком, вызывая стоны. – Раскройся, – настойчиво просил он. – Позволь увидеть тебя… дотронуться до тебя.
