Затем он не смог соблюдать расстояние. Ее отец, покойный виконт Уэлтон, был настоящим чудовищем. Уэлтон использовал Амелию как оружие против ее сестры, он продавал потрясающе красивую Марию желавшим жениться пэрам, которых потом убивал ради вдовьей доли наследства. Когда махинации Уэлтона стали угрожать Амелии, Колин решился на дерзкую попытку спасти ее, и после перестрелки его бросили как мертвого.
Как поднимаются из могилы? Ему это удалось, но примет ли она его, впустит ли в свою жизнь, сделает ли его тем, кем он хотел быть – любовником или мужем?
– Если она примет меня, то станет графиней Монтойя, – сказал он, ссылаясь на титул, который придумал специально для нее. Под этим именем он годами создавал и укреплял корни придуманного благородного звания, покупая собственность и собирая богатства. Он не позволил бы Амелии выйти замуж за простолюдина Колина Митчелла. Она заслуживала большего. – Но может быть, ее привязанность к Колину победит.
– Мне будет не хватать тебя, – сказал Куинн, в его голубых глазах была задумчивость. – По правде говоря, я не знаю, смогу ли обойтись без тебя.
Куинн был завербован агентами королевской разведки для выполнения заданий, с которыми не могли справиться более осторожные агенты. Он не был агентом официально, как и Колин, и это избавляло их от ограничений, которые связывали других. В знак благодарности за непризнанные заслуги им разрешалось оставлять себе большую часть трофеев, что сделало приятелей чрезвычайно богатыми людьми.
– Ты справишься, – улыбнулся Колин. – У тебя остается Картленд, он намного способнее меня. Он берет след лучше, чем собака. Если что-то потерялось, лучше его никто не сумеет отыскать потерю.
– Он вызывает у меня беспокойство. – Куинн уперся локтями в резные подлокотники кресла и сложил пальцы домиком.
– О? Ты раньше никогда не говорил мне этого.
– Ты тогда еще работал на меня. Теперь я могу сказать тебе это как другу, с которым меня связывает прошлое.
Логика показалась Колину странной, но он только спросил:
– Что же тебя беспокоит?
– Мне кажется, слишком много смертей вокруг Картленда.
– Я думал, так и нужно.
– Временами, – признался Куинн. – У него нет чувства жалости, которое испытывает большинство, когда приходится отнимать у человека жизнь.
– Ты хочешь сказать, что у меня оно есть, – с иронией сказал Колин.
Куинн улыбнулся, чем привлек внимание женщины, сидевшей за соседним столом. Его насмешливая улыбка сменилась выражением чувственного обещания. Колин отвернулся, чтобы не рассмеяться. Его забавляло, как человек, славившийся привлекательной внешностью, мог скрывать свою тайную деятельность.
– Ты никогда не получал удовольствия от этой части своей работы, – продолжал Куинн.
Он поднял бокал в шутливом приветствии и залпом выпил красное как кровь содержимое бокала.
– Я всегда боялся, что каждая отнятая мною жизнь каким-то образом останется со мной, запятнает меня, и это, в конце концов, сделает меня недостойным Амелии.
– Как романтично, – тихо, но язвительно заметил Куинн. – Одно из качеств, которое больше всего мне нравилось в Марии, это ее способность выживать даже в сточной канаве. Я не смог бы прожить свою жизнь с женщиной, чья репутация была бы белее лилии. Напускная добродетель быстро бы мне надоела.
– Ты полагаешь, что человек, сидящий напротив тебя, – настоящий Колин, а тот, кто тоскует по Амелии, – только напускная внешность. Возможно, все наоборот.
Куинн прищурился.
– Значит, продолжай обманывать и дальше.
Сосредоточившись, Колин поставил пустой бокал и напряг слух.
– Чего ты хочешь?
Для Куинна он сделал бы все, но неожиданное ощущение опасности заставляло его волноваться. Вещи были сложены и отправлены на корабль. Спустя несколько часов он отплывет и начнет настоящую жизнь, от которой отказался шесть лет назад, чтобы стать богатым. Человеком с титулом, престижем, богатством. Мужчиной, достойным Амелии Бенбридж.
– Я слышал, что Картленд встречается со шпионами генерального агента Талейрана Перигора.
Колин присвистнул.
– Картленд – один из самых неправедных людей, каких я когда-либо встречал.
– Вот почему его связи с таким же неправедным генеральным агентом внушают беспокойство. Я хочу сегодня ночью сделать обыск в его жилище, – сказал Куинн, – пока ты еще здесь, ты обеспечишь мою безопасность. Просто задержи его, если он попытается вернуться домой пораньше.
– Он знает, что я уезжаю на рассвете, мое появление покажется ему странным.
– Будь похитрее. Скорее всего, он не выкажет недовольства. Его не назовешь затворником.
Кивнув, Колин повторил в уме предстоящее задание и не нашел ничего, что бы помешало его отъезду из Франции. Пройдет несколько часов, и чувство вины перед Куинном зато, что покинул его, затихнет. Картленд бодрствовал по ночам чаще, чем днем. Много шансов, что Колин просто просидит в карете, наблюдая за дверью, за которой скроется Картленд, и после отправится прямо в гавань.
– Конечно, я помогу тебе, – согласился он.
– Отлично. – Куинн махнул рукой, заказывая еще вина. – Я в долгу перед тобой.
– Глупости, – отмахнулся Колин. – Я навсегда в долгу перед тобой за все, что ты для меня сделал.
– Ожидаю приглашения на свадьбу.
– Не сомневайся, ты его получишь.
Куинн поднял вновь наполненный бокал:
– За прекрасную мисс Бенбридж.
Полный надежд на будущее, Колин охотно выпил.
– Что ты задумал? – пробормотал себе под нос Колин, прячась в тени и на расстоянии следуя за Картлендом.
Прошел уже час, с тех пор как Картленд покинул дом своей любовницы и, казалось, бесцельно зашагал по улицам. Поскольку он все же придерживался направления к дому, Колин следовал за ним. Он не мог допустить, чтобы Картленд вернулся в свое жилище раньше, чем оттуда исчезнет Куинн.
Погода была приятной, на ночном небе плыли лишь несколько облачков.
Полная луна взошла низко над домами и ярко освещала улицу. Но Колину хотелось в эти минуты находиться в своей каюте, хотелось проспать те несколько часов, остававшихся до момента, когда он встанет на носу корабля, глубоко вдыхая свежий морской воздух.
Картленд завернул за угол, и Колин, выждав необходимое время, вновь неторопливо последовал за ним.
Он тронулся с места и остановился, увидев впереди чей-то сад. Картленд стоял у ворот, горячо обсуждая что-то с человеком, который, очевидно, ожидал его. На двух кирпичных столбах у ворот, обозначавших вход в сад, висели фонари. Были видны лишь небольшой фонтан и аккуратно подстриженная лужайка.
