— На меня его чары не действуют.
— Нет? Тогда почему ты надела жемчуга. Я даже не помню, когда видела их на тебе последний раз. Не говоря уже о волосах, так красиво перевязанных лентой. Наверняка это не ради меня.
Лиззи слегка покраснела.
— А тебе не приходит в голову, что мне, возможно, захотелось немного украситься, проведя два дня в старых платьях и мужских брюках?
— Я знаю одно. Если б меня заперли с ним в башне, то я бы за два дня поддалась его чарам. И даже быстрее.
Лиззи со звоном поставила чашку на блюдце.
— Шарлотта, иногда я думаю, что ты совсем потеряла рассудок. Меня не так легко соблазнить красивым лицом. Здесь слишком многое поставлено на карту, а что может предложить он, кроме своей внешности?
Эти доводы не убедили Шарлотту, и она поджала губы.
— Не беспокойся за меня, сестра. Лучше напряги свое воображение, — сказала Лиззи. — Придумай какой-нибудь план, чтобы выпроводить отсюда Ламборна. Сам он ни за что не уйдет из Торнтри, поверь мне.
— Кто он такой, чтобы отказаться?
— Он не из тех, кто привык выполнять женские приказания.
— Мое приказание он выполнит, уверяю тебя.
— Как ты заметила, Шарлотта, он граф.
— Он здесь не граф. Даже не гость. И потому не имеет права рассчитывать на наше гостеприимство. Ни один истинный шотландец долго не вытерпит, если ему придется самому заботиться о себе.
— Ни один истинный шотландец не откажет в гостеприимстве, — напомнила ей Лиззи.
— Но положение необычное. У нас единственный выход. Чем графу неудобнее, тем скорее он уедет. Посидев тут без еды пару дней, он сделает, как мы захотим.
— Он не подчинится твоему желанию, — засмеялась Лиззи.
— Так говоришь ты, — отрезала Шарлотта.
— Мадам.
Увлеченные разговором, сестры не заметили, как в гостиную вошел мистер Кинкейд. Спрыгнув с излюбленного места у окна, Бин тут же бросился к нему.
Мистер и миссис Кинкейд работали в Торнтри еще до рождения Лиззи. Обнаружив после смерти папы оставленные им долги, сестры отпустили всех слуг, кроме них. Кинкейды были для Шарлотты и Лиззи как бабушка с дедушкой.
Лицо мистера Кинкейда, лишенное живости, никогда не меняло выражения. В детстве Шарлотта и Лиззи наслаждались игрой, пытаясь заставить его нахмуриться или улыбнуться, но тщетно.
— Да, мистер Кинкейд, — отозвалась Шарлотта.
У мистера Кинкейда было два коричневых сюртука: один для работы на открытом воздухе, другой для работы в доме. Они были практически неразличимы, однако Лиззи решила, что сейчас на нем домашний сюртук, потому что старик вел себя как дворецкий.
— Мистер Ньютон и его люди хотят поговорить, мэм, — сказал мистер Кинкейд. — Один из них жалуется насчет своего помещения.
— Какая дерзость, — прошептала сестре Шарлотта. — Сначала явился сюда без приглашения, а теперь имеет нахальство жаловаться?
— Мы были не особенно вежливы с ним, — ответила Лиззи.
— Не понимаю, о чем ты говоришь. Хорошо, мистер Кинкейд. Пусть войдут.
Глава 12
Спустя, казалось, несколько часов, хотя Дугал утверждал, что прошло всего два часа, Джека снова отвели в дом. При тусклом свете угасающего дня предательские знаки бедственного положения сестер Бил стали еще заметнее. Несмотря на чистоту, обои у входной двери отслоились, в углу прихожей стоял горшок, видимо для дождевой воды, решил Джек, увидев разводы на потолке. Свечей явно не хватало, чтобы осветить коридоры, и они выглядели мрачными.
У Джека не было времени оглядеться, пока его тащили к дверям той самой гостиной, из которой столь бесцеремонно выволокли несколько часов назад. Его встретили два пса, самый маленький злобно рычал и скалился на Джека. Второй, крупная рыжая овчарка, больше интересовался запахами вокруг Джека, чем его приходом.
В гостиной находились две женщины, но с Лиззи произошла удивительная перемена. Она вымылась, переоделась в серое платье, которое чрезвычайно ей шло. Чрезвычайно. Он залюбовался ее фигурой. Темно-рыжие волосы были перевязаны лентой, на шее простая нитка жемчуга. Более того, Лиззи выглядела значительно спокойнее и смотрела на него так, будто они играли в шахматы и она ждала его ход.
Зато ее сестра буквально пронзала его гневным взглядом. Похоже, она считала, что он собирается устроить здесь беспорядок, хотя при всем желании Джек не мог бы ничего сделать, имея за спиной двух горцев.
— Добрый вечер, милорд, — сказала Лиззи, наклоняя голову. — Разрешите представить вам мою сестру, мисс Шарлотту Бил.
— Так официально, Лиззи, — укорил ее Джек. — И это после всего, что мы пережили вместе.
Он повернулся к сестре.
— Мисс Бил, — с низким поклоном сказал он.
— Милорд, — слегка усмехнулась та, — мы с вами оказались в весьма затруднительном положении.
Выглядит очень величественно, подумал Джек. Красивой, величественной и немного самодовольной.
— К несчастью, отвратительные действия нашего дяди почти не оставили нам выбора относительно вас. Мы не хотим вашего пребывания в Торнтри, но боимся, что, если откажемся предоставить вам жилье, дядя Карсон может сделать нечто более гнусное и ужасное, чем уже сделал. Поэтому весьма… неохотно… — мисс Бил посмотрела на Лиззи, которая одобрительно кивнула, — мы позволяем вам остаться здесь и жить в детской. Она рядом с кухней, где вы сможете принимать пищу… если сумеете приготовить ее. — Джек изумленно воззрился на нее, и Шарлотта подняла руку. — Допускаю, это не идеальный выход из положения, но мистер Кинкейд заверил меня, что может сделать комнату вполне пригодной для жилья…
— Нет, — твердо произнес Джек.
— Простите?
— Нет, — повторил он, решительно скрестив руки на груди. — Нет, мисс Бил, я не буду выслан в детскую. Я граф и тоже прошел через суровое испытание, — заметил он, думая о Лиззи. — Вы правы, это неидеальное положение, и, уверяю вас, я покину этот дом, как только представится возможность. Но я буду спать в постели, мыться в сидячей ванне и принимать настоящую пищу, приготовленную кухаркой. Я не намерен спать в детской.
— Я тебе говорила, — тихо пробормотала сестре Лиззи.
— Вы смеете врываться в наш дом и требовать, чтобы с вами обращались как с желанным гостем?
Повышенный голос Шарлотты испугал маленького пса, тот снова зарычал на Джека и вцепился в его сапог.
— Это ваше первое неправильное представление, мисс Бил, — ответил Джек, стряхнув пса с сапога. — Я не врывался в ваш дом и не требую ничего. Моей жизни угрожает опасность. — Пес опять прыгнул на него. — Если я сегодня не подчинюсь вашему дяде, тут есть охотники получить награду за мою голову. Я не останусь в Торнтри ни секунды дольше необходимого, когда придумаю, как мне бежать отсюда. И я не позволю, чтоб со мной обращались как с паршивой дворняжкой, — заявил Джек, сбрасывая пса с сапога.
