Она настолько погрузилась в эти размышления, что не обратила внимания на взволнованный вид миссис Питерман, попытавшейся объяснить, как можно, по ее мнению, разрешить проблемы Роузвуда. Лорен не понимала этого вплоть до того дня, когда мистер Голдуэйт прибыл в имение с травами от кашля, распространившегося среди детей.
Потом он показал Лорен кое-какие травы, которые он посадил в заросшем саду. Сад лекарственных трав навел Лорен на мысль о выращивании на продажу бахчевых, овощей и фруктов, которые, кажется, растут быстро и всегда нужны. Она была настолько захвачена своими идеями, что неумелая попытка мистера Голдуэйта поцеловать ее так удивила молодую женщину, что у нее на мгновение остановилось сердце.
— Мистер Голдуэйт! — воскликнула она, когда кругленький человечек неожиданно заключил ее в железные объятия и протянул к ней губы. — Господи, да отпустите же меня!
Человечек стал красным, как налитое спелое яблоко, и быстро опустил руки. Лорен лихорадочно искала палку, чтобы размозжить ему голову, но не найдя, подбоченилась и воззрилась на него.
— Как это, по-вашему, называется? — вопросила она властно, словно истинная графиня.
Пухлый аптекарь вытянулся во весь свой рост — он оказался примерно на два дюйма короче Лорен — и ответил надменно:
— А как это, по-вашему, называется? Но тут Лорен напугала и себя, и аптекаря, разразившись хохотом, отчего мистер Голдуэйт из красного стал багровым.
— Простите, мистер Голдуэйт, я не хотела. Но видите ли…
— Вижу очень ясно, графиня Берген, — чопорно сказал он.
— Хилл. Мисс Хилл, — поправила его Лорен.
К великому разочарованию Итана, она решила жить под своей девичьей фамилией, полагая, что прав на титул графини у нее не больше, чем на наследство графа Бергена.
— Я понял со слов миссис Питерман, что поскольку вы теперь вдова…
— Вот как! Мистер Голдуэйт! Прошу вас, остановитесь, постарайтесь понять, что мое место — здесь, в Роузвуде. Я нужна этим детям.
Бочкообразная грудь Тэдиуса Привереды стала раздуваться.
— Я это прекрасно понимаю, мисс, и всячески приветствую вашу склонность к благотворительности. Именно это качество следует искать в жене, а вы в полной мере обладаете им, и я твердо намерен…
— Мистер Голдуэйт, остановитесь! — в ужасе вскричала Лорен, подняв руку. — Пожалуйста, простите меня, сэр. У меня неотложное дело, — как-то неуверенно проговорила она и повернулась, намереваясь убежать, но мистер Голдуэйт схватил ее за руку и крепко сжал. Она вырвала руку. — Мистер Голдуэйт, вы должны изгнать из своей головы все мысли обо мне…
— Мисс Хилл, вы не можете вообразить, насколько мое сердце…
— Мне нужно идти в дом!
— Но, мисс Хилл, я желаю кое-что сказать вам! — Голос его прозвучал торжественно.
Лорен резко повернулась, но, прежде чем убежать из сада, успела заметить, что мистер Голдуэйт приподнял шляпу в знак прощального приветствия.
Когда она влетела в кухню, миссис Питерман бросила на нее радостный взгляд.
— Ну что? Была ли у мистера Голдуэйта возможность поговорить с вами? — спросила седовласая домоправительница, усмехаясь без малейшего смущения.
Лорен рухнула на деревянную скамью.
— Да поможет мне Бог, ведь Тэдиус Голдуэйт хочет жениться на мне!
— Замечательно! — воскликнула миссис Питерман, всплеснув испачканными в тесте руками.
Лорен уставилась на нее; вид у миссис Питерман был растерянный. Мысль о браке казалась самой Лорен невообразимой, невероятной, фантастической!
— Это невозможно, миссис Питерман!
— Невозможно? — вскричала экономка. — Это прекрасно! Вам нужно обдумать практическую сторону дела, Лорен. Он хороший человек и будет опорой семьи. Он заботится об этих детях — этим вы не можете пренебречь, — наставительно проговорила она и с блаженным видом пустилась в такие славословия по адресу Тэдиуса Голдуэйта, что Лорен стало казаться, будто пухлый аптекарь представляет собой некую разновидность Геркулеса.
И теперь, сидя в приемной мистера Стивенса, Лорен едва не задохнулась, подумав о том, что все хотят выдать ее замуж. Но она скорее бросится с утеса, чем станет женой мистера Голдуэйта или подобного скучного типа. Если она когда-нибудь опять и выйдет замуж вторично, так только по любви. При этом, кажется, все взрослое население Роузвуда хочет видеть ее замужней, и причина тому — вполне реальное положение вещей. Ах, она прекрасно понимает ход их мыслей. Конечно, лучшее, на что может рассчитывать Роузвуд, так это на ее брак с какой-нибудь важной персоной, поскольку совершенно ясно, что Итан и миссис Питерман станут соперничать друг с другом, подыскивая ей мужа. Лорен в отчаянии ухватилась за другую мысль. Если бы только удалось сделать их хозяйство снова доходным, этой безумной гонке к алтарю был бы положен конец.
Именно эта идея и привела ее сегодня к врачу. Двое мальчиков, сопровождающих ее, несмотря на отчаянное желание покувыркаться на ковре, страдали от непрекращающегося кашля.
Внезапно дверь отворилась. Лорен перевела взгляд с детей на пожилого джентльмена, взиравшего на нее поверх очков в проволочной оправе.
— Кто вы такая? — спросил он нелюбезно. — Не помню, чтобы я видел вас в этих местах.
Лорен встала и, мягко сказав что-то детям, протянула руку.
— Я — Лорен Хилл.
— Хилл? Я знал некую мисс Хилл… Бог ты мой, неужели это вы? Боже, как вы изменились!
— Да, сэр, — приветливо отозвалась она и многозначительно взглянула на мальчиков.
Врач проследил за направлением ее взгляда и вгляделся в ее подопечных:
— Ваши дети?
— Они воспитываются в Роузвуде.
— А в Роузвуде, да, конечно.
— Они никак не избавятся от кашля, — сообщила она.
Врач внимательно посмотрел на детей. Леонард со своим родимым пятном глянул ему прямо в глаза. Младший мальчуган теребил свой потертый ремень.
— Хорошо, мисс Хилл, войдите вместе с ними, посмотрим, что можно сделать с непрекращающимся кашлем, — резко проговорил он и вернулся в свою просторную приемную.
Потом подошел к полке, где стояли разные пузырьки.
— Давайте сюда одного, — сказал он рассеянно, изучая пузырьки.
Он был не из тех, кто склонен к чувствительности. От этого недостатка он избавился много лет назад, в бытность свою молодым врачом. Он подумал, что не сможет хорошо лечить, если будет жалеть каждого несчастного. Он знал Леонарда с самого младенчества, когда его мать попыталась утопить свое бедное дитя. Доктор Стивене видел его время от времени на протяжении этих десяти-двенадцати лет; оказалось, как того можно было ожидать, что уродливое пятно неблагоприятно сказалось на психике ребенка. Мало того, что его родила шлюха и он остался сиротой, так судьба еще наградила его бросающейся в глаза отвратительной меткой.
