— Ничего, мама. О, ты имела в виду сейчас? Я чищу Сьюзи, поскольку она…
— Не в своем новом платье, надеюсь?
— Конечно, нет! Я специально надела старый плащ, чтобы не испачкаться.
Баронесса хмуро взглянула на лошадь.
— Так где же ты была? Впрочем, не важно. Работой займется этот бездельник грум, а ты ступай в дом. Тебя ждет гость. — Она еще больше нахмурилась, хотя и без того была мрачнее тучи.
— Лорд Бенедикт? — спросила Лилиана.
Ну а кто же еще? Она подавила зевоту. Придется его принять. Бенедикт неплохой парень, только слабовольный, малодушный, не разделяет ее восторгов и любви к жизни. Он хорошая партия, а ей давно пора иметь семью и детей. Хуже всего то, что Каролине до безумия хочется стать женой Хорэса Фезера, но она должна ждать, пока старшая сестра выйдет замуж. Поэтому Каролина ежедневно утомляет ее своими жалобами: дескать, Лилиана препятствует ее счастью, лорд Бенедикт — это решение всех проблем, а сестре, которой уже двадцать два года, нечего даже и мечтать о лучшем.
— Я сегодня не ждала лорда Бенедикта, — вздохнула Лилиана.
— Это не лорд Бенедикт, — нетерпеливо ответила Элис Дэшелл.
— А кто? Только не говори, что это снова мистер Уиллард! Я не портила его дурацкие старые часы! Они были сломаны задолго до того, как я…
— И не мистер Уиллард! — окончательно вышла из себя леди Дэшелл. — Это брат лорда Бенедикта.
Лилиане понадобилось несколько секунд, чтобы осознать услышанное. Эдриан Спенс приехал к ней? Граф Олбрайт?
— Ч-что? Что ты сказала?
— О, дорогая, что ты сделала с волосами? — простонала мать.
Лилиана вдруг подбежала к ней и схватила за плечи, заставив леди Элис вскрикнуть от неожиданности.
— Мама, это Эдриан Спенс? Лорд Олбрайт? Ты имеешь в виду, что он здесь? Боже мой!
— Лилиана, будь любезна держать себя в руках. — Леди Элис сняла с плеч руки дочери и прижала к ее бокам. — Повернись, чтобы я могла поправить тебе волосы.
— Но что он здесь делает?
— Он хочет поговорить с тобой, — резко ответила леди Дэшелл, словно это было вполне очевидным. — А теперь послушай меня, дорогая. Лорд Бенедикт настойчиво ухаживал за тобой, и ты дала ему основания считать, что благосклонно принимаешь знаки его внимания. Но ты должна сознавать, что есть другие поклонники…
— Лорд Олбрайт собирается за мной ухаживать? — недоверчиво спросила Лилиана.
— …есть другие поклонники, — спокойно продолжала мать, — и твой долг выбрать того, кто способен обеспечить тебе наиболее достойную жизнь… не предъявляя слишком больших требований к нашей семье. Ты поняла? Мы сейчас в затруднительном положении, и, несмотря на твою любовь к лорду Бенедикту, ты должна отдавать себе отчет…
Повернувшись, Лилиана изумленно уставилась на мать. Господи, она сию минуту упадет в обморок или умрет! Эдриан Спенс хочет за ней ухаживать? Просто не верится, это сон наяву! Желая убедиться, что не спит, Лилиана ущипнула себя за руку.
Леди Элис тяжело вздохнула.
— Не надо так явно показывать свою радость — от этого ты выглядишь простушкой.
— Но… тут нет ошибки? Ты уверена, что он хочет видеть не Каролину? Конечно, ее! Такой человек, как лорд Олбрайт, может приехать только к Каролине, а не ко мне.
— Я уверена, что он хочет видеть тебя, дорогая. А теперь сделай милость…
— Но… мама, ты сама знаешь, что лорд Олбрайт может ухаживать за кем пожелает, и ходят слухи…
— Лилиана!
— За кем угодно, только не за мной! Почему он приехал именно ко мне? Не понимаю.
Нахмурившись, леди Элис поправила ей воротник плаща и ответила:
— Поймешь, когда увидишь его. Идем! Только не изливай свои чувства и не смотри на него с таким видом, будто он уже завоевал твое расположение. Молодой женщине не подобает…
Лилиана слушала ее вполуха. Тут явная ошибка. Или кто-то решил сыграть с ней злую шутку, очень злую шутку. Она знала Эдриана Спенса с тех пор, как научилась ходить, поскольку мать, отправляясь в гости к леди Килинг, брала с собой детей. Лилиана помнила его высоким, красивым, очень живым мальчиком, который щелкал ее по носу, давал конфеты и пел разные песенки. Она уже тогда боготворила Эдриана, потом ловила каждое слово о нем, а слухов было предостаточно. Все в Килинге, Ньюхолле и Фарлингтоне считали его мошенником, развратником, дерзким искателем приключений. Опасный джентльмен — так говорили те, кто враждовал с его отцом (по поводу чего, Лилиана не знала), и те, кому становился поперек дороги Эдриан. По общему мнению, он был азартным игроком, любителем женщин сомнительной репутации, дуэлянтом. Один раз он дрался на поединке даже во Франции.
Граф Олбрайт умел наслаждаться жизнью и знал, как взять от нее все, что она предлагает. Он делал именно то, о чем так страстно мечтала она, — жил! Только ей этого не позволяли. Господи, будь у нее хоть малейшая возможность, она бы тоже поступала как Эдриан Спенс.
— Прекрати таращить глаза, иначе он подумает, что ты совсем дурочка! — рассердилась мать, но Лилиана радостно улыбнулась.
— Не могу поверить! Он приехал… ко мне! — крикнула она и, раскинув руки, закружилась по конюшне.
— Довольно! — Мать ухватила ее за запястье. — Нельзя заставлять человека столько ждать. Джейсон, иди сюда и вычисти лошадь! Если я опять увижу, как ты состязаешься в скорости с моей дочерью, то велю повесить тебя на старом дубе. Ты слышишь меня?
— Да, м-м, — донеслось неясное бормотание, но леди Дэшелл уже вытолкала дочь из конюшни.
Глава 4
Едва леди Дэшелл распахнула дверь, Лилиана сразу увидела отца, брата и графа.
— Лорд Олбрайт, разрешите представить мою дочь Лилиану, — сказал барон, вставая.
Мать не слишком нежно ткнула ее в спину, Лилиана быстро присела в реверансе, чтобы скрыть грязное пятно на юбке, а потом отступила за диван с высокой спинкой и улыбнулась графу. Вернее, она надеялась, что это была улыбка. С растрепанными волосами, в мятом, испачканном платье, взмокшая от смущения, она казалась себе деревенской гусыней, но если лорд Олбрайт был того же мнения, он и виду не подал.
— Мисс Дэшелл, я чрезвычайно рад возобновить наше знакомство. — Граф взял неуклюже протянутую ею руку и с улыбкой поднес к губам.
Чертовски живой, подумала Лилиана. Таким она его и помнила.
Только он стал еще красивее. Блестящие каштановые волосы, карие глаза с золотистыми крапинками, а губы полные, мягкие, цвета спелой малины.
— Лилиана! — прошипела сквозь зубы леди Дэшелл.
— Я… тоже очень рада, милорд, — хрипло ответила ее дочь.
Слава Богу, мать хотя бы на этот раз промолчала.
— Вы слишком добры, — прошептал граф, и от сердечной улыбки у него в уголках глаз образовались морщинки.
