Как она ни старалась быть безразличной к Джулиану, ей все труднее и труднее было сдерживать свои чувства, они буквально рвались наружу. Она хотела, чтобы он принадлежал только ей, чтобы улыбался только ей, чтобы ласкал только ее... Клодия закрыла глаза и откинулась на подушки кареты. Смятение охватило ее. Наступало утро, и Клодии вдруг показалось, что она нашла выход из затруднительной ситуации. Но уже через минуту ее мысли снова возвращались к нему. Ей хотелось увидеть, как он открывает дверь в свой кабинет или смеется, выходя с Артуром из дома. Клодия ничего не могла с собой поделать – она все еще любила его так же сильно, как тогда, будучи еще девочкой, любила, несмотря на все, что произошло между ними.
И эта любовь приводила Клодию в смятение. Она никак не могла его понять. Временами он, казалось, обожал ее, интересовался тем, что она делает, стремился помочь. Но потом снова уходил вместе с Артуром, оставляя ее одну. И у нее возникало ощущение, будто она не оправдала ожиданий Джулиана, неинтересна ему и он не видит ничего зазорного в том, чтобы искать то, что ему нужно, на стороне.
Клодия больше не вспоминала о том, что Джулиан счел ее неподходящей партией для Филиппа.
Она хотела, чтобы Джулиан любил ее.
Ей всегда нужен был только он.
Дождь, как и ожидалось, полил после обеда, и Джулиан, добравшись до Сент-Джеймс-сквер, продрог до костей. В доме, как ему показалось, было слишком тихо. Передав верхнюю одежду Тинли, он спросил:
– Надеюсь, все в порядке?
– Никаких дам нет, если вы это имеете в виду, милорд, – устало ответил старик, и Джулиан понял, что бурная деятельность Клодии тоже не давала ему покоя, как и остальным мужчинам в доме.
– А где ее сиятельство? – спросил он.
Тинли, промахнувшись, бросил пальто Джулиана на пол.
– На своей половине, милорд.
– А Софи? – Джулиан, подняв пальто, повесил его на вешалку.
Тинли задумался, устремив взгляд на зеркало над входом, и наконец ответил:
– Этого я не знаю, милорд.
Джулиан не удивился, но, устав от подозрений, не стал гадать, где может быть его сестра.
Джулиан тяжело вздохнул, спрашивая себя, заметила ли на этот раз Клодия его отсутствие в доме. Он устремился к ее покоям, подстегиваемый всепоглощающим желанием увидеть ее. Ему постоянно хотелось видеть ее прекрасное лицо. Однако несколько недель вынужденного брака научили его не докучать ей, сдерживать свои низменные инстинкты и проходить мимо ее двери, когда нестерпимо хотелось войти. Таково было ее желание.
Но ему это не нравилось и никогда не понравится. Мужчина должен иметь возможность время от времени видеть жену, не чувствуя себя при этом так, словно он лишний и мешает ей. Его не было дома два дня, все это время он думал лишь о ней и надеялся, что жена его встретит.
Взявшись за ручку двери, Джулиан решительно вошел, не давая себе времени передумать.
– Добрый день, милорд, – поприветствовала его Бренда, укладывая белье.
Проклятие, он чувствует себя словно неуклюжий юнец! Джулиан обвел взглядом комнату.
– Добрый день, – коротко ответил он. – А где твоя хозяйка?
– Отдыхает, милорд. Ей нездоровится, – сказала девушка, кивнув в сторону спальни.
Заболела? Знакомый страх охватил его. Джулиан быстро прошел в спальню и закрыл за собой дверь.
Сумеречный серый свет пробивался в комнату через окно, отбрасывая тени. Клодия лежала спиной к нему, на боку, подтянув ноги к груди. Распущенные волосы струились по спине темными потоками. Платье густого синего цвета плотно облегало тело.
Джулиан осторожно подошел к постели.
– Джулиан?
Ее тихий голос мгновенно заворожил его, и он подумал, как сильна ее власть над ним.
– Да, – так же тихо ответил он, осторожно присев на край постели. – Тебе нездоровится?
Клодия не повернулась, лишь пожала плечами:
– Я здорова, просто немного побаливает живот.
Боли в животе. Жизнь с четырьмя женщинами научила Джулиана многому, в том числе он узнал и причины подобных болей – просто у Клодии было неудачное время месяца. Облегченно вздохнув, он погладил ее волосы.
– Давай я помассирую тебе спину, – пробормотал он и, опершись одной рукой о постель, начал растирать ей поясницу. – Принести тебе настойку опия? Она облегчит боль.
Клодия напряглась:
– Я... э... Бренда уже дала мне немного.
– Не помогло?
– Не очень, – смущенно призналась она.
Свет, падавший из окна, бросал тени на ее лицо, она была бледна, глаза припухли, словно она плакала. Сердце у Джулиана сжалось от жалости, он злился оттого, что ничем не может ей помочь. Проведя пальцем по шелковистой щеке, он едва слышно вздохнул. Клодия закрыла глаза, когда он к ней прикоснулся.
– Неужели я ничем не могу тебе помочь? – спросил он, продолжая массировать ей поясницу.
– Можешь... поговори со мной, – прошептала она.
Джулиан удивился. Клодия никогда не жаждала его разговоров, скорее ненавидела их. Он даже не знал, о чем говорить.
– Хорошо, – тихо сказал он. – В Кембридже я зашел в часовню Королевского колледжа. Ты бывала там? Она великолепна. Высокий свод создает неповторимую акустику. Когда я пришел, там пел хор мальчиков. Их голоса сначала словно воспаряли к небу, а потом обволакивали слушателя, будто спускаясь с небес. – Он говорил тихо, продолжая массировать ей поясницу, и ресницы Клодии, затрепетав, опустились. – В храме горят десятки свечей, и когда свет мерцает, кажется, будто фигуры на разноцветных оконных витражах оживают, – продолжил он, убаюкивая ее. – Потом в полном блеске появляются гномы и танцуют на верхушках труб органа, – шептал он.
Джулиан не ожидал, что способен так фантазировать. Видимо, вспомнил, как убаюкивал маленьких сестер сказками.
На губах Клодии появилась слабая улыбка, и он продолжил:
– После гномов танец продолжают священники и феи. Один священник, довольно высокий, плотный, двигался с невероятной легкостью. Он исполнял прекрасный танец на кончиках пальцев. Порхал словно мотылек.
Губы Клодии расплылись в улыбке.
– А что делали ученики, пока священник танцевал?
– А, ученики, – пробормотал Джулиан. – Они обычно возмущаются, потому что танец мешает их пикнику. – Джулиан улыбнулся, тень пробежала по лицу Клодии, и ее улыбка померкла. Он собрался отстраниться, но Клодия вдруг быстро перевернулась и обвила его шею руками, прижавшись лицом к его плечу. Пораженный, Джулиан крепко обнял ее. Она ничего не говорила, только прижималась к нему. Вдруг он услышал, что она всхлипывает.
Джулиан поглаживал ее по волосам и вздрагивал при каждом звуке сдавленного рыдания.
