И сейчас Лилиана и Артур разглядывали гостей, заполнивших гостиную. Клодия и Лорен, герцогиня Сатерленд, весело смеялись. Брат Артура Алекс, герцог Сатерленд, сидел на диване с Луи Рено и лордом Боксуортом, горячо обсуждая очередную попытку парламентских реформ. Леди Боксуорт и леди Рено, конечно, тоже были здесь, и, естественно, Джулиан Дейн, стоявший в углу и следивший за женой, словно ястреб за дичью.
Адриан перевел взгляд с Джулиана на Артура и с усмешкой произнес:
– Да, старина, похоже, здорово влип.
– Просто ужасно, – откликнулся Артур, – хотя осмелюсь предположить, он сам этого еще не понимает. Он никогда не отличался проницательностью в сердечных делах.
– Ты судишь о нем по числу разбитых сердец за все эти годы? – шутливо спросил Адриан.
– Ты видел его за ужином? Он смотрел на нее, словно влюбленный по уши юнец, когда она говорила об организации женского труда. Если хочешь знать, он влюбился в женщину, рожденную для неприятностей.
– Да уж, – пробормотал Адриан, взглянув на Клодию. – Представляешь, она убедила Лилиану, что дочерям моих арендаторов следует провести лето в Лондоне за наш счет! Лилиана даже составила довольно сложное расписание и уже собиралась изложить его на встрече с арендаторами, но я успел перехватить инициативу.
– Лето в Лондоне? С какой целью? – с недоумением спросил Артур.
Адриан нахмурился:
– Культура и образование.
Артур взглянул на Адриана, и оба расхохотались. Если бы Джулиан слышал их разговор, он, наверно, тоже посмеялся бы. Но он ничего не слышал весь вечер – его внимание было поглощено Клодией. Если он не следил за ней взглядом, то думал о поездке в карете. Или же восхищался ее убедительными аргументами в пользу организации женского труда.
Сейчас, в красной гостиной, он нетерпеливо выжидал момента, когда можно будет удалиться, не обидев хозяев, увезти жену домой и продолжить разговор, начатый в карете. У него было несколько часов для раздумий, и теперь он буквально жаждал, чтобы Клодия снова стала объясняться ему в любви. Он даже позволил себе помечтать, что они могут оставить позади ужасное прошлое и начнут заново... с того, что предадутся любви. Снова и снова, если ему повезет.
Но тут Макс, дворецкий Адриана, отвлек его от размышлений. Этот невысокий тщедушный человек появился в дверях гостиной, нервно переминаясь с ноги на ногу, и Адриан направился к нему. Джулиан знал Макса, его привычку драматизировать ситуацию, но сейчас у него появилось страшное предчувствие, когда Макс стал возбужденно жестикулировать, указывая в сторону вестибюля, и Адриан нахмурился.
Внезапный шум в коридоре насторожил Джулиана. Он направился к дверям, когда Адриан уже переступил порог.
– Эй, – сердито сказал он. – Что вы себе позволяете?
В этот момент на пороге появился Стэнвуд, крайне возбужденный и негодующий. Все внутри у Джулиана оборвалось, когда Стэнвуд, оттолкнув Адриана, ворвался в гостиную.
– Стойте, Стэнвуд! – рявкнул он, не обращая внимания на вскрик одной из женщин. – Прошу вас немедленно покинуть дом лорда Олбрайта...
– Не раньше, чем вы скажете мне, где моя жена! Что вы сделали с моей женой?
– О Боже! Что случилось с Софи? – вскрикнула Юджиния.
Джулиан бросился к Стэнвуду, который едва не набросился на Юджинию.
– Она исчезла! Вы украли ее у меня, но ничего у вас не выйдет! Эта потаскушка теперь моя!
Джулиан даже не понял, что именно случилось. Ярость буквально ослепила и оглушила его. Он испытывал единственное желание – убить Стэнвуда. Бросившись вперед, сильным ударом в лицо Дейн отбросил его к стене. Он хотел нанести еще один удар, но кто-то удержал его, а трое лакеев вцепились в Стэнвуда. Джулиан начал яростно вырываться из рук Адриана, который настойчиво сказал:
– Не надо, Кеттеринг. Он этого не стоит!
– Ты думал, что сможешь спрятать ее от меня навсегда! – кричал Уильям, пытаясь вырваться из рук лакеев. – Нет, Кеттеринг! Она теперь принадлежит мне, каждый дюйм ее тела и все ее состояние! И я буду делать с этой шлюхой все, что захочу...
– Прекратите! – закричала Клодия. – Это я увезла ее! В комнате воцарилась тишина, и Джулиану показалось, что пол качнулся у него под ногами. Она увезла Софи? Он вырвался из рук Артура и Луи, машинально поправил жилет и только тогда наконец повернулся к ней.
– Что ты хочешь этим сказать, Клодия? – спросил он, едва сдерживая ярость.
– Ах ты, сучка! – прошипел Стэнвуд. – Ты пришла в мой дом и увезла мою жену? Ты же совершила преступление, глупая...
Джулиан резко обернулся, пригвоздив Стэнвуда к стене таким убийственным взглядом, что даже лакеи отшатнулись.
– Еще слово, и, видит Бог, я убью тебя!
– Можете называть меня как хотите, сэр, – сказала Клодия дрогнувшим голосом. – Но вы никогда до нее не дотронетесь!
– Боже! Да где же она? – закричала Юджиния, близкая к истерике. – Что, скажи на милость, ты сделала с ней?
Клодия обвела всех затравленным взглядом и остановила его на Стэнвуде.
– Она... она в безопасности. Но я не скажу, куда увезла ее, пока от этого негодяя будет исходить для нее угроза! – воскликнула она, теребя складки платья.
Джулиан не верил своим ушам. Как она могла сотворить такое? Пренебречь законом и украсть Софи, не сказав ему об этом ни слова!
– Вы за это заплатите, леди Кеттеринг! Собственной жизнью. Уж я об этом позабочусь! – выкрикнул Стэнвуд.
– Уведите его! – взревел Адриан. – Вышвырните его к реке. Стреляйте, если он устроит сцену!
– Я пойду прослежу, чтобы он этого не сделал, – сказал Артур, последовав за слугами, тащившими Стэнвуда.
– А как же моя жена? – завизжал Стэнвуд, когда слуги выволокли его в коридор. – Я требую, чтобы мне сказали, где она.
Джулиан резко обернулся, уставившись на Клодию. Затем подошел к ней, кипя от ярости.
– Пойдем отсюда.
– Джулиан, подожди! – воскликнула Энн. – Мы должны узнать, где Софи.
– Я сам все выясню, Энн, – сердито сказал Джулиан и взглянул на Адриана, который, видимо, почувствовал, что Джулиан сожалеет об этой сцене. Джулиан схватил Клодию за руку и подтолкнул к выходу, поддержав, когда она споткнулась о подол платья. Он не произнес ни слова, только распорядился подать карету. И принял накидки из рук лакея.
– Джулиан... – начала было Клодия, но он схватил ее под руку и подтолкнул к карете.
В карете она предприняла новую попытку:
– Джулиан, пожалуйста, я...
– Нет, – угрожающе произнес он, и Клодия испуганно вжалась в подушки.
Путь домой показался обоим нескончаемым и невыносимым. Их разделяла пропасть молчания. Его презрение к ней росло с каждой минутой. Она своим поступком унизила его перед всеми, показала, что он, мужчина, не мог защитить сестру. Господи Иисусе, вихрь чувств и эмоций, которые бушевали в нем эти два года из-за нее, лишил его последних сил.
