Он подошел к Артуру и хлопнул его по плечу.
— Трудно сказать наверняка, старина. Она не выходила из своей комнаты со вчерашнего вечера.
Артур мгновение поколебался и наконец пробормотал:
— Я поеду к ней.
И он быстро направился к двери.
В Кеттеринг-Хаусе Джулиан послал горничную сообщить миссис Маккиннон, что ее ждет лорд Кристиан. Друзья прошли в Золотой салон. Артур так нервничал, что не мог усидеть на месте и метался по комнате как загнанный зверь. Наконец он остановился у окна, выходящего на Сент-Джеймс-сквер, и устремил незрячий взор на улицу.
За последние несколько дней он немного успокоился, и ее отказ уже не так сильно ранил его. Он был бы бесчувственным чурбаном, если бы не понял, как потрясло Керри письмо Реджиса. Ему следовало давно рассказать ей, какую роль он сыграл в этом деле, но он никак не мог решиться на это. Потому что сначала он был потрясен, увидев ее сидящей над телом Чарлза Монкриффа, потом этот побег из Гленбейдена, все остальное… И в результате, чем больше проходило времени, тем менее важным ему это казалось.
Тем не менее ее отказ выйти за него замуж засел у него точно кость в горле и был источником постоянной тупой боли. В тысячный раз он спрашивал себя: что, если он просто внушал себе, что она его любит? А тогда как расценить ее признания в любви? Он уже изнемогал под грузом сомнений и не знал, не мог придумать, что ему делать дальше.
— Милорд.
Артур повернулся и увидел горничную, которую Джулиан послал за Керри.
— Ну что, Пег? Что сказала миссис Маккиннон?
— Она не ответила, милорд.
— Так же, как сегодня утром, когда я хотела к ней зайти, — проговорила Клодия, входя в салон следом за горничной. — Джулиан, мне это не нравится. Наверно, что-то случилось.
— Где? — выдохнул Артур, выбегая в коридор вслед за Джулианом.
Он громко постучал в дверь, которую показал ему Джулиан, потом внимательно прислушался. За дверью стояла мертвая тишина. Он испуганно посмотрел на Клодию и Джулиана и снова постучал.
— Керри, откройте!
Молчание. Артур повернул ручку — дверь была заперта.
— Через гардеробную. — Джулиан махнул рукой, показывая дорогу.
Артур ринулся в соседнюю комнату, распахнул дверь в гардеробную и ворвался в спальню Керри. Комната была пуста. Окно было открыто, легкие шифоновые занавески колыхались под свежим осенним ветерком. Кровать была аккуратно застелена, и потому казалось, что в комнате вообще никто не живет.
— О нет! — вскрикнула за его спиной Клодия.
Она исчезла. Керри исчезла. Артур круто повернулся в поисках чего-нибудь, какого-нибудь знака, что она была здесь, что она здесь — где-нибудь в таком месте, куда они еще не посмотрели.
— Ты уверена, что это ее комната? — спросил Джулиан, очевидно подумав то же самое, и получил в ответ испепеляющий взгляд Клодии.
— Куда Керри могла уйти? — растерянно развела руками она.
Артур шагнул в гардеробную и огляделся. На одной полке аккуратно выстроились коробки с туфлями и шляпками, некоторые были перевязаны ленточками — их так и не открыли ни разу. Он распахнул дверцы шкафа — там висели платья Керри — дорогие платья, которые он недавно купил ей. Он снова вошел в ее комнату, окинул взглядом вещи, стоявшие на туалетном столике. Баночки с кремом — откуда они взялись? — какие-то ленты, расческа. Шкатулка с драгоценностями стояла на самом виду, и Артур почувствовал, что идет к ней как будто против своей воли.
— Она не могла уйти далеко. Она совсем не знает Лондона, — проговорил Джулиан, пока Артур открывал шкатулку. Все, что он ей подарил, было на месте. Кроме голубого бриллианта. Он взял нитку жемчуга и пропустил ее сквозь пальцы.
— Когда вы видели ее в последний раз?
— Вчера после ленча. Она пожаловалась на головную боль и пошла отдохнуть.
— А ужин?
— Она не спустилась к ужину. — Клодия прижала палец к губам и задумалась. — Я велела отнести ей наверх поднос, но лакей принес его обратно. Кажется, он сказал, что она отказалась от еды.
— Он сказал, что она не отзывается, — поправил жену Джулиан и посмотрел на Артура, стоявшего в другом конце комнаты.
А у Артура остановилось сердце.
— Она ушла, — безжизненным голосом произнес он.
Ушла. Исчезла бесследно. Как такое могло случиться? Еще три дня назад он радостно думал о женитьбе. Как теперь все это распутать? Нужно найти ее. Ну, думай же! Куда она могла уйти? Очевидно, отправилась в Шотландию. С пустыми руками? Денег у нее нет, а также нет никаких средств передвижения…
Бриллиант!
Этот камень можно легко продать за наличные. И за весьма крупную сумму. Артур направился к двери, но тут глаза его ухватили что-то бледно-желтого цвета, лежащее на столике у кровати. Он остановился.
Сложенный лист бумаги.
Артур рванулся туда. Развернул листок. Записка. Прекрасно! Написана дрожащей рукой, кое-где чернильные кляксы… По мере того как смысл письма доходил до сознания, дыхание его останавливалось от безнадежности, в голове появился какой-то шум, перед глазами поплыли красные круги. Она просит прощения за то, что уходит таким недостойным способом… Она поняла, что их жизни совершенно разные, и она не сможет притворяться такой, какой он хочет ее видеть, и к тому же достаточно честна, чтобы позволить повесить Томаса за преступление, которого он не совершал… И еще она написала, что ей так же не место в его мире, как ему — в ее, и она просит Артура ее не искать.
Он скомкал записку в кулаке. Надеяться больше не на что. Как ни был он ошеломлен, он понимал, что надеяться не на что. Она ушла от него, и это его сломало.
Он обернулся и мертвым взором посмотрел на потрясенных Дейнов.
— Она ушла. Уехала в Шотландию, — еле выговорили его губы.
— Но как? — воскликнула Клодия. Джулиан обнял ее. — Не может же она отправиться в Шотландию пешком!
— Думаю, она нашла способ продать бриллиант, который я ей подарил.
Это прозвучало так безжалостно в его устах. Он слепо оглядел комнату, провел рукой по волосам и почувствовал, как жизнь уходит из него.
— Ах, Артур, — сочувственно произнесла Клодия. Он уронил записку на пол, но даже не заметил этого.
— Я пришлю за ее вещами, — проговорил он и поплелся к двери.
— Артур…
Но он не остановился, оставшись глухим к оклику Джулиана. Глухим ко всему, кроме боли от утраты и собственного негодования.
Она ушла, даже не сказав «прощай».
Первые часы после того, как он понял это, прошли в дымке само уничтожающего опустошения.
С таким же успехом она могла бы умереть.
Конец один и тот же. Она лишила его возможности услышать ее доводы, лишила возможности объяснить ей свою точку зрения и попытаться ее переубедить. Она даже не пожелала проститься, чего требует обычная вежливость. О нет, она просто вычеркнула себя из его жизни, не сказав ни слова, внезапно и окончательно, не дав ему никакой возможности высказать то, что лежало у него на душе. Как он будет жить без нее? Как будет проводить дни без ее улыбки, ночи без се дыхания на своей шее?
