Ему лучше держаться в стороне от назревающего скандала и этих дьявольски прекрасных зеленых глаз.
Глава 5
Кейра пила чай одна, вернувшись из приюта, что было редкостью при ее насыщенном светском календаре. С тех пор она все размышляла, вспоминая, что говорила сестра Роузенс про мистера Скотта. Девушка видела перед глазами маленькую лошадку-качалку, так искусно вырезанную опытным мастером. Потом вдруг отставила свою чашку и встала. Лакей тотчас же возник в дверях, и Кейра вышла из комнаты, направляясь в музыкальный салон.
Усомниться в версии событий Лили, так хорошо известных Кейре, ее заставило простое совпадение. Она нашла письмо, написанное тетей Алтеей ее матери и не отправленное, в котором та рассказывает о несчастливой жизни с графом. Кейру это не особенно удивило: ведь не секрет, что браки по расчету часто бывают неудачными.
Не начни она притворяться и возможно, даже верить, что она хозяйка в замке Эшвуд, которой полагается фортепиано, ей бы и в голову не пришло говорить о фортепиано.
Кейра пробыла в Эшвуде чуть больше месяца, когда подумала об инструменте. Дело в том, что она неплохая пианистка. Ее мама уделяла очень большое внимание музыкальному образованию дочерей. Девушка посчитала странным, что в таком большом и величественном доме, как Эшвуд, нет столь необходимого музыкального инструмента, и поинтересовалась у мистера Фиша почему.
— Не могу сказать, мадам.
— Да у нас есть фортепиано, сэр, — возразила миссис Торп, экономка. — Леди Эшвуд велела отнести его в мансарду после того печального происшествия.
Так местные жители Хэдли-Грин называли безвременную кончину мистера Скотта. Кейре казалось, что все, что происходило в Хэдли-Грин, имело место либо до происшествия, либо после него. Здесь существовало какое-то новое летосчисление.
На вопросительные взгляды Кейры и мистера Фиша миссис Торп добавила:
— Она купила фортепиано для вас, миледи. Неужели вы забыли?
— Э… ну да! Я, кажется, вспоминаю…
— Миледи, оно такое красивое, — продолжала миссис Торп. — Такое затейливое, привезенное аж из Италии. Но как только вы уехали, леди Эшвуд не могла больше его видеть, так скучала по вас, и велела унести инструмент на чердак.
Забавно, не правда ли, что Лили никогда не выказывала какого-то особого таланта в игре на фортепиано? Все то время, что Кейра проводила за клавишами, кузина где-то развлекалась и ни разу не вспомнила об инструменте, который был привезен специально для нее из Италии.
Мистер Фиш тут же отдал распоряжение дворецкому Линфорду доставить фортепиано в музыкальный салон, чтобы графиня могла проверить его и решить, насколько оно ей необходимо.
Фортепиано пришлось Кейре очень даже по душе — такого инструмента она еще никогда не видела. Оно было сделано из орехового дерева, украшено изысканной резьбой. Девушке достаточно было только взглянуть на него, положить пальцы на клавиши из слоновой кости и услышать звучание, чтобы понять, что фортепиано совершенно. А мистер Фиш тут же договорился о приезде настройщика из Лондона.
Целых две недели Кейра с удовольствием занималась музыкой, пока как-то раз порыв ветра не разметал листки с нотами. Спеша встать и собрать их, она опрокинула скамейку. Когда же наклонилась, чтобы поставить ее на место, то заметила кое-что странное. С обратной стороны скамейки было что-то вырезано. Девушка села на пол, чтобы рассмотреть надпись получше.
Кейра предположила, что это знак мастера, но при более близком рассмотрении оказалось, что это любовное признание. Оно было вырезано под выступом скамейки: «Ты песня, которая играет в моем сердце; я живу для А., моей любви, моей жизни, единственной ноты моего сердца. Навеки твой Д.С.».
— О Боже, — пробормотала Кейра, пробежав пальцами по надписи. Она сочла ее необычайно милой… но потом вспомнила, что мистер Джозеф Скотт был мастером-краснодеревщиком; стало быть, Д.С. — это он, и именно он сделал эту надпись.
Тогда кто же А.?
Ответ осенил ее так внезапно, что Кейра охнула и всплеснула руками.
— Не может быть, — в благоговейном страхе прошептала она, снова вглядываясь в надпись. Ее покойная тетя, графиня Эшвуд. Алтея Кент. Открытие было совершенно шокирующим, и воображение Кейры разыгралось при мысли, что мужчина, который украл драгоценности леди Эшвуд, изготовил для нее эту скамейку и сделал такую трогательную надпись.
— Вам нехорошо, мэм?
Горничная недоуменно смотрела на нее, и Кейра больно ушибла пальцы, поспешив подняться с пола и перевернуть скамейку.
— Нет-нет, все в порядке, спасибо! — слишком горячо воскликнула она. — Просто… смотрела, вот и все. Уже время ленча, да?
— Нет, мэм. Еще только одиннадцать.
— Вот как! — Служанка начала вытирать пыль, и Кейра не осмелилась разглядывать скамейку при ней. Поэтому она аккуратно задвинула ее под фортепиано и вышла из комнаты.
…Сегодня она тихо притворила за собой дверь, подошла к инструменту и воззрилась на скамейку. Потом опустилась на колени и перевернула ее, чтобы еще раз взглянуть на надпись. Мистер Скотт любил тетю Алтею. Кейра поставила скамейку, села на нее и заиграла на фортепиано.
Но мысли ее постоянно возвращались к сделанному открытию. Получилась какая-то чепуха и бессмыслица. Мужчина, который изготовил скамейку, украсил ее резьбой в виде виноградных листьев и цветов вдоль ножек, придумал такую прелестную надпись, признаваясь в любви к женщине, не мог потом украсть ее драгоценности.
Как бы ей хотелось, чтобы Алтея была жива, чтобы спросить ее обо всем этом, но она умерла так трагически и такой молодой. Кейра встречала ее всего несколько раз, но у нее сохранились чудесные воспоминания о тете. Она думала, что Алтея, пожалуй, была самая красивая из сестер. Она всегда была такой теплой, такой живой. Кейра помнила, что главным в ней было то, что она любила жизнь. Ей вспомнилось, как Алтея пыталась соблазнить мать Кейры поездкой в Испанию. Та и слышать об этом не хотела, поскольку Молли и Мейб были еще совсем маленькие. «Что ты будешь делать, Ленора? Всю жизнь торчать в этих четырех стенах? Как затворница?» Кейра тогда не знала, что означает «затворница», но была уверена, что это что-то противное, раз тете Алтее это не по душе.
Любила ли она мистера Скотта? Ну конечно же, ведь она приняла от него подарок — эту скамейку. А потом он взял и что-то украл у нее? Не может такого быть!
Кейра была настолько убеждена в этом, что на следующий день набралась храбрости, когда они с миссис Торп составляли план хозяйственных дел в Эшвуде на неделю. Экономка, со своим высоким воротником и туго закрученными волосами, являлась эталоном деловой расторопности и не любила тратить время на пустую болтовню. Но Кейра поднялась со стула, когда она уже готова была покинуть комнату, и сказала:
— Миссис Торп, я хочу у вас кое о чем спросить.
— Да, мадам?
