Дункан ожидал этого, и спрятал за спину покалеченную руку.
Фиона сложила руки, гордо подняла голову и решительно вошла в гостиную. Приближаясь к нему, она прищурилась.
Дункан сглотнул. Что бы она ни сказала, пусть скажет — просто скажет. Ему хотелось, чтобы это произошло и с этим было покончено, и тогда он вернется к своему одинокому существованию и забудет ее.
Фиона склонила голову набок.
— Вы бросили меня.
— Добрый вечер, — попытался заговорить он.
— Вы заставили бедного мистера Невина отвезти меня в ваш дом, как будто я заблудшая сирота.
— Уверяю вас, я этого не хотел. И думал, что это избавит вас от сомнений в отношении приличий.
Фиона фыркнула и медленно обошла вокруг него.
— А может быть, вы старались избавить себя от расспросов ваших друзей о вашей спутнице.
Его «друзья»? У него не было друзей, больше не было.
— Вовсе нет, — заверил он. — Я думал только о вас.
Она остановилась перед ним и пристально посмотрела на него. Ее глаза сверкали от гнева, а пухлые алые губы сложились в насмешливую улыбку.
— Если вы думали только обо мне, лорд, тогда почему не сказали?
— Вы спали.
— Я не об этом! — воскликнула она, ударив его по плечу. — Вы прекрасно знаете, что я хотела сказать!
Дункан полагал, что должен был знать, и тысяча ответов мелькала у него в голове.
— Я не хотел испугать вас.
Фиона подняла бровь.
— Не хотели, даже когда я говорила вам, какой вы никчемный человек?
Дункан не мог скрыть улыбку, появившуюся в уголке его рта.
— Особенно тогда. К этому моменту я был слишком унижен, чтобы признать, что это ко мне вы относитесь с таким презрением.
— Вы не были единственным униженным, могу вас заверить, — тихо сказала она и отвернулась от него.
— Приношу искренние извинения. Мне следовало сказать вам.
Фиона оглянулась.
— Да, следовало бы. — Она сдержанно улыбнулась. — Но, я полагаю, дело кончено. Нам не надо углубляться в это, не так ли? Давайте просто… — Она сделала широкий жест: — Пойдемте отсюда, ладно?
Дункан чувствовал приближение первой разрушительной волны разочарования.
— Конечно. — Он указал на дверь — Давайте пообедаем.
— А я думала, вы никогда не предложите, — сказала Фиона, одаряя его сияющей улыбкой, от которой у него подгибались колени.
В столовой Дункан говорил очень мало, чувствуя, что не способен поддержать разговор. Зато Фиона выглядела веселой и оживленной.
Дункан мог бы просидеть так всю ночь, слушая ее рассказы, глядя на выразительные движения ее рук, лицо, озаренное улыбкой. Фиона не один раз отводила взгляд от его лица. И казалось, будто она не видела на нем следов пожара. Когда она говорила, то смотрела ему в глаза. Временами, рассказывая что-то, дотрагивалась до его поврежденной руки и, казалось, совсем не замечала этого. Постепенно Дункан начал понимать и удивляться, как спокойно она воспринимала его ужасный вид. Затем Фиона без всякого смущения упомянула, как была поражена, увидев разрушенное крыло дома.
— Вы могли бы восстановить его, — предположила она.
Для Дункана это был трудный вопрос. С одной стороны, ему хотелось оставить сгоревшую часть дома как памятник своему безрассудству и тени того человека, которым он когда-то был. С другой стороны, он боялся, что не способен что-то исправить. И то и другое оставляло его в нерешительности.
— Недавно я имела удовольствие посетить дом неподалеку от Бата, — как бы между прочим сказала Фиона. — Он построен во французском стиле, с множеством окон и башенок. Французский стиль хорошо бы смотрелся здесь, на фоне холмов, как вы думаете?
Башни. Почему она считала их французскими, он не мог догадаться. Кашлянув, он взглянул на Гейнза и кивнул ему, показывая, что можно убирать посуду.
— Я еще не решил.
— Но пожар случился довольно давно, не так ли? — уточнила Фиона. — Девушка, которая приготовила мне ванну, сказала, что очень давно.
— Да, но…
— Но?
— Леди Фиона, это довольно сложное дело, — сказал он, снова взглянув на нее.
Ужин закончился, а Дункан не мог найти повода задержать ее. Он опасался, что любая из игр, в которые играют в гостиных, предполагает близкое соседство, и ему захочется дотронуться до нее. Вспыхнет ложная надежда, он потеряет власть над собой, и все начнется сначала.
— Уже поздно, — сказал он, поднимаясь со стула. — Вы проделали длинный путь. Я оставляю вас отдыхать, — добавил он, когда лакей помог Фионе отодвинуть стул. — Гейнз проводит вас в ваши апартаменты.
Дункан наклонил голову и заставил себя повернуться не оглядываясь. Он вышел из комнаты, оставив Фионе свое бьющееся сердце,
Глава 11
Фионе казалось, что ужин длился бесконечно. Дункан почти ничего не говорил, а лишь смотрел на нее так, как будто не понимал, что она делает за этим инкрустированном золотом обеденным столом.
А глядя, как он выходил из столовой, она подумала, что ему не терпится избавиться от нее и что глупо ждать Джека в Блэквуде. Она спокойно может уехать в Лэмборн.
— Если желаете, мэм, я мог бы отослать немного виски в ваши комнаты, — предложил Гейнз.
— А куда направился лорд? — спросила она дворецкого, не ответив на его предложение.
— Не могу с уверенностью сказать, но у него привычка после ужина удаляться в утреннюю гостиную.
— Утреннюю гостиную?
— Это там, где расположена библиотека, — объяснил Гейнз. — До пожара библиотека находилась в западном крыле. Так как насчет глоточка виски? — спросил он, взяв графин.
— Спасибо, мистер Гейнз, я выпью сейчас, — сказала Фиона и протянула одну руку за рюмкой, а другую — за графином. — Все, что тут есть.
Гейнз заметно удивился, но подал ей все, что она просила, и, подняв брови почти до линии волос, смотрел, как Фиона наполнила рюмку и залпом выпила ее.
— Спасибо, — хрипловато произнесла она и отдала ему пустую рюмку. Она расправила юбки и вышла из столовой, прихватив графин. Но вместо того чтобы пойти влево, к своим апартаментам, свернула вправо, к утренней гостиной.
Подойдя к двери в конце коридора, Фиона тихонько постучала и прислушалась.
— Никакого виски, Гейнз, спасибо, — послышался в комнате его голос. — Никакого ви… — Дункан замолчал, когда, повернув голову, увидел ее.
Он сразу же встал, и газета, лежавшая на его коленях, упала на пол.
— Прошу прощения, — пробормотал Дункан и, спрятав за спину здоровую руку, напряженно выпрямился.
