— Вы сами толкаете их на побег этим вашим идиотским отказом! — выпалила Регина.
Маркус, тряхнув головой, постарался отогнать непрошеные мысли.
— Очень сомневаюсь, что ваш брат думает о побеге. Но все равно спасибо за предупреждение. Теперь, когда я знаю, что у него на уме, я немедленно верну Луизу домой. Больше он ее не увидит.
— И ради того, чтобы спрятать ее от моего брата, вы готовы лишить ее возможности вообще выйти замуж?! — Глаза у нее от удивления чуть не вылезли из орбит.
Маркус пожал плечами:
— Ничего страшного — вернется на следующий сезон. А к тому времени она повзрослеет и сможет взглянуть на эту ситуацию другими глазами.
— Нет. Она возненавидит вас за ваше упрямство и уже не станет мучиться угрызениями совести из-за того, что обманывает вас. — Регина бросила на него испепеляющий взгляд. — Впрочем, может, вы собираетесь посадить ее под замок? У вас, кстати, тут нет подземной тюрьмы? Или хотя бы донжона
[6]
?
— Не говорите глупостей! — прогремел виконт. — Как только Луиза вернется домой, я смогу убедить ее, что я прав…
— …или напугаете своим драконьим рыком до того, что бедная девочка сама решит сбежать. И предупреждаю вас, если Луиза постучится ко мне, я охотно предоставлю ей убежище.
— Будь все проклято! Если вы это сделаете… я… да я…
— Что? Публично вызовете меня на дуэль? Ославите в обществе? И как вы думаете, кому поверят: вам или мне и моему брату?
Маркус, тяжело дыша, стиснул кулаки. Да, у герцога много друзей в обществе. А у него самого только деньги да бешеный нрав.
И еще сводные братья…
— Ладно, ваша взяла… я не стану забирать ее до конца сезона, — неохотно кивнул он. — Но вы должны клятвенно пообещать, что на пушечный выстрел не подпустите к ней вашего брата.
— Что ж, тогда Саймон договорится с кем-то еще, помимо меня, — невозмутимо пожала плечами Регина. — И это может оказаться женщина, о которой вы понятия не имеете. А Луиза будет только рада ускользнуть из-под вашей опеки.
— Чума на вашу голову! — прорычал он. — Чего вы от меня добиваетесь? Вы не оставляете мне выбора! Я не хочу, чтобы Луиза убежала из дома. Но ваш брат не должен увиваться вокруг нее и завлекать мою сестру в сети Принни!
— Тогда попробуйте разобраться, что движет Саймоном. Маркус застыл, словно налетел лбом на каменную стену.
— Что вы имеете в виду?
— Пусть встречаются… но, так сказать, у вас на глазах. Почему бы вам, сэр, самому не появиться в обществе? Ведь тогда вы смогли бы собственными глазами увидеть, как обстоят дела. Но, понаблюдав их вместе, вы тут же откажетесь от своих нелепых подозрений, даю вам слово! А если даже нет, ведь тогда вы сможете лучше контролировать ситуацию, чем сидя здесь, в этом вашем медвежьем углу.
Вернуться в общество?! К грязным сплетням и перешептываниям за спиной? Маркуса передернуло от омерзения.
— Вы сами не понимаете, что мне предлагаете. Я ненавижу светское общество. А оно воздает мне сторицей.
— Это вы о той старой истории? Чушь! Все уже забыли о ней. Ну, посплетничают первое время, как же без этого. Но потом убедятся, как вы беспокоитесь за сестру, и это заставит замолчать даже самые злые языки.
Нет, эта девица точно сошла с ума, если считает, что все так просто! Но в одном она, несомненно, права — тогда ему будет легче приглядывать за Луизой.
— И никаких тайных свиданий у меня за спиной! Договорились?
— Считайте, что я дала вам слово. Дайте им всего месяц, и мой брат сможет доказать, что у него самые честные намерения.
Честные, как же! Да Фоксмур знать не знает, что означает это слово! Ну хорошо… а если Маркусу удастся доказать, что его подозрения имели под собой основания, найдется ли у сестры Фоксмура мужество осудить поведение брата?
Вряд ли… что брат, что сестра — одна порода! Однако же девчонка явно не глупа и понимает, что вмешательство Маркуса тут же расстроит замыслы ее братца. Вращаясь в обществе, он сможет вовремя помешать Фоксмуру привести в действие очередной злодейский план.
Маркус смерил ее надменным взглядом:
— Надеялись, что я откажусь, да? И тогда вы со своим братцем сможете наябедничать Луизе, как упрям и несправедлив я был, чтобы бедная девочка могла без угрызений совести ослушаться меня?
Регина захлопала глазами.
— Не говорите глупостей!
— А что, если подумать хорошенько, отличный план! Это вы сами придумали? Или вас надоумил ваш хитроумный братец?
Ее отливающие серебром глаза обожгли его гневным взглядом.
— Именно этим вы и занимаетесь тут весь день, сидя в своей норе, — воображаете всякие интриги, которые плетутся за вашей спиной, да? Жаль разочаровывать вас, сэр, но меня волнует только счастье моего брата и Луизы.
Естественно, он ни на минуту ей не поверил. Что ж, он докажет, что она лжет, даже если это убьет его.
— Хорошо, я принимаю ваш вызов. Я вернусь в Лондон и глаз не спущу с вашего брата и моей сестры. И ничто не сможет мне помешать: ни сплетни, ни досужие домыслы. Я готов на все, лишь бы заставить Луизу прислушаться к доводам разума.
— Это все, чего я хочу, — с подкупающей прямотой сказала она. — Чтобы вы дали им шанс.
— Но тогда вы, наверное, не станете возражать против одного небольшого условия?
На лице ее отразилось сомнение.
— Вот как?
Чем больше он думал об этом, тем сильнее ему нравилась эта мысль. Разглядывая ее с высоты своего роста, Маркус вкрадчиво улыбнулся:
— Похоже, в этом деле все шишки достанутся мне. По вашей просьбе я снова стану вращаться в обществе, сносить гнусное злословие и таскаться на рауты и балы, чего я терпеть не могу. И все, что я, возможно, получу взамен своих мучений, — это возможность избавить сестру от волокитства вашего брата. Что ж, отлично. Но раз уж мне придется мириться со сплетнями, так помогите и вы мне! Так и быть, я позволю Фоксмуру ухлестывать за Луизой, если… если вы разрешите мне поухаживать за вами.
Приоткрыв от изумления рот, Регина молча воззрилась на него.
«Попалась, леди Задавака!» — с мрачной иронией подумал Маркус.
Жестокая, но прекрасная дама смилостивится и снизойдет до презренного виконта Дракона? Никогда! Рисковать своей репутацией… своим положением в обществе? Ни за что на свете! Что ж, отлично, это ему только на руку!
Может, тогда Луиза поймет наконец, как пусты и суетны эти ее новые друзья.
Губы Регины внезапно раздвинулись в улыбке. Но в глазах, серых, как осеннее небо, по-прежнему стоял холод.
