Но поймал лишь воздух.
А Регина, усмехнувшись, пощекотала соском его шрам.
— Закрой глаза, Маркус, — повторила она голосом сирены. — Иначе будет хуже…
Протянув руку, она игриво накрыла ладонью его набухшее копье, и Маркус едва не лишился разума, таким острым и исступленным стало терзавшее его желание.
Его глаза послушно закрылись сами собой. Он даже сам не понял, как это произошло. Маркус изнемогал от страсти и ради этого готов был на все. И знал, что не вынесет, если она вдруг исчезнет, оставив его тут одного… изнывающего от голода, утолить который могла только она.
Что-то одобрительно пробормотав, Регина прижалась губами к его груди. На этот раз в качестве награды ему было позволено отведать ее на вкус. Больше того — когда он приоткрыл рот, ее грудь скользнула в него, словно восхитительно зрелый плод, и он со стоном припал к ней, лаская ее губами, и радостно затрепетал, почувствовав, как она содрогнулась в ответ.
Маркуса охватило торжество. Дракон, может быть, и сидит на цепи, с внутренним ликованием подумал он, но это вовсе не значит, что он должен лежать тихо! Быстрым движением он расстегнул бриджи и осторожно потянул ее руку вниз, в надежде, что в награду за его терпение она приласкает его и там.
Возле его уха прозвучал сдавленный смешок.
— Приподнимись немного, чтобы я могла стащить с тебя бриджи, — скомандовала она.
Мгновением позже он почувствовал под собой шершавую ткань, и Регина ловко оседлала его, словно он был горячим жеребцом. Представив себе, как ее пылающая влажная щель истекает соком, как треугольник у нее между ног отливает шелком в мерцании свечей, Маркус почувствовал, что сердце его вот-вот выпрыгнет из груди. И при этом он не имел права даже открыть глаза! Какого дьявола! Он желал это видеть!
— Я хочу открыть глаза! — прорычал он.
— Не сейчас, любовь моя. А пока ты должен почувствовать вот это… — Ее ладонь сжала наконечник его вздыбленного копья, и Маркус едва не умер — такой жаркой оказалась нега!
— Господи помилуй, Регина…
Почувствовав, как ее губы скользнули по его копью, Маркус едва не сорвался с места. И тут же град поцелуев обрушился на его грудь, сводя его с ума.
То, что он ни за что не мог догадаться, где окажутся ее губы в следующее мгновение, доводило его до безумия. Регина дразнящим движением обвела кончиком языка сначала один его сосок, потом другой, и Маркус содрогнулся всем телом. Потом игриво пощекотала его мошонку, и ему пришлось закусить губу, чтобы сдержаться и не выплеснуться ей в руку.
— Ш-ш-ш, — чуть слышно проворковала она. — Лежи тихо, мой дракон! Ты ведь знаешь, что я не сделаю тебе больно. Я бы никогда этого себе не позволила. Покажи, что ты мне доверяешь.
Ее тихий шепот на какое-то время заставил его успокоиться и лежать тихо. Закрыв глаза, Маркус позволил ей трогать его, как ей хочется, а сам, стиснув зубы, вдыхал исходящий от нее медовый аромат, чувствуя при этом, как ее распущенные волосы щекочут его тело. И странное дело — чем дальше уходил страх, что он отдался в ее власть, тем нежнее становились ласки Регины. А от того, что глаза у него были по-прежнему закрыты, наслаждение наполнялось жгучей остротой.
Но теперь он боялся, что скоро не выдержит…
— Я хочу тебя, — прохрипел он.
— Неужели? — Регина поерзала, и Маркус застонал, когда шелковистые завитки слегка пощекотали его кожу. Потом чуть подвинулась вперед так, чтобы кончик его копья оказался между ее бедер — не внутри ее, но настолько близко, что Маркус содрогнулся всем телом от сладостного предвкушения.
— Прошу тебя… — Ему ненавистна была сама мысль о том, что это слово может сорваться с его губ. И однако, это не помешало ему повторить его снова. — Прошу тебя, Регина!
— Ответь мне на один вопрос, Маркус. — Она снова игриво поерзала у него на коленях, и Маркус почувствовал, как его сводит судорога желания. — Почему ты послал мне ключи?
Это была передышка.
— Потому что… потому что я знал, что ты этого хотела. Регина пощекотала его сосок.
— И?..
— И что? — прорычал он, чувствуя, что долго не выдержит.
— Это единственная причина? — Пытка повторилась. Маркус зарычал. Внезапно ему вспомнилось, как совсем недавно он сам делал то же самое с ней, когда ему нужно было получить ответ на мучившие его вопросы. Однако надолго его не хватит. Он чувствовал, что вот-вот взорвется.
— Это единственная причина, по которой ты послал мне ключи? — не отставала она.
— Нет. Хотел, чтобы ты знала, что я доверяю тебе.
За эти слова он был вознагражден возможностью почувствовать, как его копье вошло в ее тело — совсем чуть-чуть, но и этого оказалось довольно, чтобы глаза у него едва не вылезли из орбит.
— А еще что?
Маркус дернулся, стараясь продвинуться глубже, но Регина не позволила ему этого. Ему показалось, что он вот-вот потеряет рассудок.
— И?.. — переспросила она снова.
— И что я хочу тебя.
Никакой награды — только нахмуренные брови.
— И?.. — повелительно повторила она.
И тут он понял, что она желает от него услышать. Господи, и как это он сам не догадался? Почему не сказал ей об этом раньше?
Боялся, что даст ей в руки оружие против себя. Опасался, что, услышав это, она решит, что может вертеть им, как ей заблагорассудится, а он будет бессилен ей помешать.
Но теперь… теперь все было по-другому. Он знал, что может верить ей, что она никогда не причинит ему боли и не обманет его. Ведь она вернулась — даже после всего, что он ей наговорил. Она возвратилась к нему.
А женщина, которая сделала это, у которой хватило мужества спуститься в этот каменный мешок, готовая сражаться за него против всего света, заслуживает, чтобы ей доверяли.
— Я люблю тебя, — прошептал он. Глаза Регины наполнились слезами.
— Ты уверен?
— Я люблю тебя, — повторил он. Странное дело — он не сомневался, что, сказав эти слова, ощутит на себе тяжесть сковавших его цепей, а вместо этого почувствовал… свободу!
Пьянящая радость освобождения охватила все его существо.
— Ты самое дорогое, что у меня есть! — Обхватив ее лицо руками, он осыпал его поцелуями. — Как же я могу не любить тебя?!
Разве он мог не полюбить женщину, которая говорила ему о том, какой он смелый и умный, а глаза ее при этом сияли от гордости за него как звезды?! Которая готова была грудью защищать его даже от собственных друзей? Которая — единственная из всех — не боялась его?
Она прижалась к нему всем телом:
— О, Маркус, я так тебя люблю! Я умру, если ты оставишь меня!
— Регина, я… я последний кретин! — Маркус спрятал загоревшееся лицо в ее волосах.
