— Да-да, конечно! — закивала Сисси.
— И нужно проследить, чтобы Джорди в дороге случайно не проболтался, — продолжала Аннабел. — Правда, я не представляю, что он может такого сказать, но все же… Все же мальчик не совсем понимает проблемы с Хью. Поэтому следует позаботиться о том, чтобы он поддержал нашу версию. То есть он должен говорить, что его отец болен.
— Да, ты права, — согласилась Сисси. — Я поговорю с ним утром, так что не беспокойся. Я не допущу, чтобы Хью или Джорди нам все испортили. Ведь это — наш единственный шанс. — Сисси откинулась на спинку кресла. — А теперь расскажи, как все происходило. Как тебе удалось заставить лорда Джаррета передумать?
Аннабел невольно вздохнула. К сожалению, она не могла рассказать невестке всю правду. Ведь однажды, много лет назад, она уже опозорила семью своим поведением. Но кое-что она, конечно же, могла рассказать.
Глава 6
Шагая по Хай-Боро-стрит, Джаррет то и дело гневно восклицал:
— Проклятие, что она о себе возомнила?! — И действительно, неужели эта женщина полагала, что добилась от него того, чего хотела?! Эта мысль приводила его в бешенство — именно поэтому ему захотелось показать ей, чего хотел он. Но, «показав», он еще больше разозлился, окончательно потерял голову. И теперь злился и на себя, и на нее, и на весь свет.
Господи, ну почему он не сдержался?! Ведь теперь…
А что, если ее невестка — упаси Боже! — услышала из-за двери их разговор? Действительно, что тогда?!
Проклятие, он думал вовсе не головой, а совсем другим местом — тем самым, которое у него между ног. Вел себя как самец в период гона.
Но с другой стороны… Она ведь прелестна, спору нет. Конечно, она не одна такая, однако же…
Едва ли какая-нибудь другая женщина осмелилась бы войти в таверну вечером ради спасения семейной пивоварни. И конечно же, ни одна из них не приняла бы его ставку и не обыграла бы его в карты — уж в этом-то не было ни малейших сомнений.
Разумеется, он намеренно проиграл — во всяком-случае, ему хотелось так думать. И он очень надеялся, что после этого она образумилась, осознала, как близко подошла к гибельной пропасти. Но эта женщина…
Проклятие, она принялась допытываться, почему он позволил ей выиграть!
И она… О Господи, она сводила его с ума! Хотя, конечно, даже не догадывалась, каким искушением являлась для такого беспринципного человека, как он. Да-да, она явно не чувствовала опасности. Но как же можно быть такой наивной в ее возрасте? Почти тридцать? Хм… он никогда бы не дал ей ее возраста. Она казалась юной, свежей и цветущей — как весенний полевой букет. И надо же— старая дева…
Как странно… Где же глаза у бертонских мужчин? Почему ни один из них до сих пор на ней не женился? Такое просто в голове не укладывалось. Если, конечно… Если только она сама не шарахалась от брака.
«Я не вышла замуж, сэр, потому что не вижу в этом смысла», — кажется, так она сказала. Во всяком случае, она выразилась именно в этом смысле.
Что ж, он придерживался того же мнения — не усматривал особого прока в женитьбе. И следовательно, что-то общее у них все же имелось.
Зато он видел очень большой прок в том, чтобы переспать с ней, насладиться ее восхитительным телом…
Черт бы ее побрал! Из-за пивоварни брата она пошла на такой риск! Но только ли из-за пивоварни? Ведь очень может быть, что она…
Тут Джаррет вдруг обнаружил, что уже подошел к двери таверны, где оставил друзей. Мысленно выругавшись, он открыл дверь и переступил порог. Увидев его, Гейб с усмешкой воскликнул:
— Вы посмотрите, кто к нам пришел! Братец, неужели ты решил вернуться? Даже не верится.
Приблизившей к столу, Джаррет осмотрелся. За то время, что он отсутствовал, таверна опустела — в зале кроме его друзей и брата, почти никого не было. Гейб же сидел с горничной на коленях. Мастерс тасовал карты, а Пинтер, как обычно, хмурился.
Увидев друга, Мастерс отодвинул для него стул и проговорил:
— Что ж, теперь, когда леди ушла, можешь сказать нам правду. Скажи, чтобы ты получил в случае выигрыша?
Джаррет пожал плечами:
— Не понимаю, почему ты спрашиваешь об этом. Ведь я же уже сказал. Кольцо ее матери.
— Неужели кольцо?! — Мастерс рассмеялся.
Джаррет пристально посмотрел на него и тихо спросил:
— То есть ты называешь меня лжецом? Я правильно тебя понял?
Мастерс поморщился и пробурчал:
— Нет, конечно, нет. Просто все это как-то странно. Ведь ты же обычно…
— Думай что хочешь, — перебил Джаррет. — Но я сказал то, что сказал. Ты меня понял?
— Господи, Джаррет, что это с тобой? — пробормотал Гейб, с удивлением взглянув на брата.
— То же самое касается и тебя, Гейб, — предупредил Джаррет. — Больше ни слова, слышишь?
Он перевел взгляд на Пинтера, но тот с улыбкой поднял вверх руки.
— Нет нужды предупреждать меня, сэр. Я не распространяю сплетен о дамах.
— Не обращайте на него внимания, Пинтер, — сказал Мастерс. — Он просто переживает из-за проигрыша. Тем более что проиграл женщине.
Вспомнив, почему проиграл, Джаррет снова взглянул на Мастерса.
— Да, кстати, приятель! С чего ты вдруг заговорил о Минерве? Какое тебе дело до того, что она думает о замужестве? И вообще, почему ты заговорил о ней?
Мастерс на мгновение отвел глаза, потом, пожав плечами пробормотал:
— Знаешь, что-то не припомню. К тому же мне кажется, что это ты о ней заговорил. Разве нет?
— Ты спросил, не выбрали ли наши сестры себе мужей, — напомнил Гейб. — А кто заговорил о Минерве, не так уж важно.
— Ну… я спросил просто из вежливости, — Мастерс еще больше смутился, и было совершенно очевидно, что он лгал.
Джаррет приблизился к нему почти вплотную и с угрозой в голосе проговорил:
— Держись от моей сестры подальше, тебе, ясно?
Тут Мастерс вдруг резко поднялся на ноги и с вызовом заявил:
— Не думай, что испугал меня! И вообще, ты ведешь себя как осел! — Взглянув на Гейба, он сказал: — Пойдем лучше в клуб. Похоже, здесь нам больше нечего делать.
Гейб прошептал что-то на ухо горничной, и та, надув губки, поднялась с его коленей. Гейб же, встав из-за стола, проговорил:
— Хорошо, согласен и на клуб. Пойдем быстрее. — Молча кивнув брату, он следом за Мастерсом направился к выходу.
Как только они ушли, Джаррет заказал себе и Пинтеру по кружке лучшего бабушкиного портера и, усевшись за стол, пробурчал:
— Что ж, вот и хорошо, что они ушли. Без них спокойнее.
Сыщик молча пожал плечами. Потом вдруг спросил:
