— Где, черт возьми, ты пропадал? — спросила она, глядя на него, как на предателя.
Мастерс попал в беду.
Глава 20
У Минервы засосало под ложечкой, когда она смотрела на то, как Джайлс снимает сюртук и вешает его спинку стула.
— Так что ты мне скажешь? — спросила она. — Я спустилась в общую комнату, но тебя там не оказалось.
Руки Джайлса, расстегивающего в этот момент пуговицы на жилете, замерли.
— Вижу, ты по-прежнему мне не доверяешь, — проговорил он.
— Это не имеет никакого отношения к доверию. Я тоже не могла заснуть и подумала, что мы можем вместе выпить вина.
Полуправда застряла у нее в горле. Заставив себя продолжать, Минерва постаралась говорить не таким тоном, каким обычно разговаривают с мужьями сварливые жены.
— Но тебя в гостинице не было.
Сняв жилет, Джайлс с деланной аккуратностью повесил на стул и его.
— Вино не помогло, поэтому я вышел прогуляться, — солгал он.
Хорошее объяснение, если не считать одного...
— Хозяин сказал, что он вообще не видел тебя в общей комнате, — сообщила Минерва. — Он считал, что ты все еще наверху. — Джайлс молчал, и она тихо добавила: — Ты обещал больше не лгать мне.
— Я и не собираюсь этого делать! — воскликнул он. — Только не задавай мне вопросов о тех делах, которые тебя не касаются.
Кинжал обиды вонзился в нее так быстро, что Минерве понадобилось несколько мгновений, чтобы отреагировать на его слова. И лишь потом она ощутила жгучую боль.
— Понятно, — прошептала она.
Повернувшись на бок, она положила книгу на туалетный столик, а затем натянула одеяло до подбородка.
Тихо выругавшись, Джайлс подошел к кровати.
— Черт возьми, Минерва, прости, пожалуйста. Я вовсе не хотел обидеть тебя.
— Так что же ты хотел сказать?
Она пыталась совладать с дрожью в голосе, но Джайлс не отвечал, и попытки Минервы оказались безуспешным. Она повернулась к мужу, чувствуя, что кинжал поворачивается у нее в груди.
— Ты... ты был с женщиной?
— С женщиной?! — оторопев, переспросил Джайлс. — Господи, нет, конечно! Я бы никогда так не поступил с тобой.
Он с такой искренностью промолвил это, что Минерва поверила ему.
И все же, когда он приблизился к кровати, его глаза были полны отчаяния.
— Мне нужно было заняться одним делом, — сказал Джайлс. — Но я не хотел, чтобы ты подумала, что эта поездка... что мы приехали сюда...
— Не только из-за нашего медового месяца, — договорила за него Минерва.
— Да, именно так! — Быстро сбросив с себя остатки одежды, он лег в постель рядом с ней. — Это все. Клянусь тебе.
— И как же зовут это дело? — спросила Минерва, не сводя с него глаз.
На его лице появилось холодное выражение. Все еще пряча от нее глаза, он приподнялся, чтобы задуть свечу.
— Я уже сказал, что к тебе оно не имеет никакого отношения.
— Знаешь что? — сказала Минерва, тщетно пытаясь найти хоть какую-то точку опоры. — Думаю, ты прав. Пожалуй, не стоит вообще задавать тебе каких-то вопросов, так безопаснее. По крайней мере, мне не придется выслушать очередного потока лжи.
— Дорогая, прошу тебя... — начал было Джайлс, обнимая ее за талию.
— Не прикасайся ко мне! — шепотом остановила она. — Только не сейчас.
Минерва снова повернулась к мужу спиной, пытаясь сдержать слезы. Так они и лежали, молча, в темноте. Она ощущала на спине жар его дыхания, чувствовала, как его взор прожигает ее, но не хотела сейчас с ним близости.
Через некоторое время, когда дыхание Джайлса стало ровным, Минерва почувствовала, что гнев вновь закипает в ней. И как только он может спать, когда в их отношениях образовалась трещина? Ее сердце разбито, а ему наплевать. Впрочем, когда Джайлса волновало, что он разбивает ей сердце?
Заснуть она не могла. Оставалось сделать одно. Выскользнув из постели, Минерва зажгла свечу и устроилась на стуле у окна. Затем взяла свою записную книжку и облизнула кончик карандаша. Слова заплясали у нее в голове, складываясь в куски текста — о судебном процессе, о ее утренней прогулке с Джайлсом, о том, как она чувствовала, что сердце разрывается у нее в груди.
Минерва медленно принялась писать.
В первые две ночи с Минервой Джайлс спал как пьяный. Пьяный от удовольствия лежать с ней в одной постели, от тепла ее тела, которое он держал в своих объятиях, — да вообще от того, что они теперь вместе и она чувствует себя спокойно и уютно рядом с ним.
Но не в последнюю ночь. Он проснулся около двух часов ночи и увидел, что в комнате горит свеча. Джайлс помнил слова Минервы о том, что она иногда ночью встает для того, чтобы заняться своей книгой, поэтому старался не шевелиться и молча слушал тихий шорох карандаша, летающего по бумаге.
Джайлс покосился на Минерву, а затем осторожно выбрался из постели. Не будет ничего плохого, если он заглянет в блокнот. По крайней мере, он будет знать, как вести себя дальше.
Джайлс, крадучись, подошел к столу и открыл блокнот. Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы разобрать ее ужасный почерк, прежде чем он начал читать.
«Дорогой читатель, в жизни женщины бывают мгновения, когда...»
— Что ты делаешь? — вдруг вскрикнула Минерва, приподнимаясь в постели...
Черт возьми, она так чутко спит! Повернувшись, он встретился взглядом с глазами жены.
— Мне просто было любопытно...
— Отдай тетрадь! — Вскочив с кровати, она отобрала блокнот у Джайлса и прижала к груди, как ребенок — игрушку. — Ты не имеешь права!
— Почему? — проворчал Джайлс. — О чем ты сейчас пишешь?
— К тебе это не имеет никакого отношения, так что не беспокойся. — Она смотрела на него покрасневшими от слез глазами, и Джайлс почувствовал себя виноватым. — Если ты можешь что-то скрывать от меня, то и я могу.
— Я не хотел огорчать тебя. Если ты не хочешь, чтобы я читал то, что ты написала, я не стану этого делать.
Минерва вышла из-за ширмы в сорочке, панталонах, чулках и незашнурованном корсете. Гордо подняв голову, она посмотрела на мужа.
— Ты можешь помочь мне с корсетом? — спросила она. — Платье я, кажется, смогу надеть сама.
Сухо кивнув, он сделал то, о чем она просила. Но находиться с ней в натянутых отношениях было для него сущей пыткой. Джайлсу безумно хотелось поцеловать ее в шею, зарыться лицом в ее волосы, пробежать руками по ее телу, которое он уже успел изучить. Он так хотел заняться с ней любовью, хотя и подозревал, что сейчас для этого не самый лучший момент.
