— Ему нужен не только доктор, если он считает, что где-то здесь зарыто золото, — сказал Джаррет.
Раздосадованный тем, что его жена смотрит на Неда, как на раненого щенка, Джайлс велел Десмонду следовать за ними.
— Почему они считают тебя глупцом, Нед? — спросил Десмонд, когда они направились назад к дороге. — Ты же сам говорил мне, что нашел здесь золото. И отдал мне несколько золотых монет.
— Похоже, он украл их, чтобы отдать вам, — вымолвил Гейб.
— Хочешь сказать, что из зарытых здесь сокровищ...
— Нет тут никаких зарытых сокровищ, Десмонд, — со вздохом произнес Стоунвилл. — И никогда не было. В Рождество перед смертью наших родителей отец дал каждому из нас по несколько монет из испанского золота, которое он выиграл в карты.
— Я это помню! — воскликнула Минерва. — Всего было десять монет.
— А потом к нам в гости приехало семейство Пламтри, — сказал Джаррет, продолжая рассказ. — Нед так надоел Селии, что мы решили... м-м-м... пошутить с ним.
— Святой Боже! — выдохнула Минерва. — И что же ваша троица натворила?
Джайлс уже начинал понимать, что они сделали. Он сам несколько раз становился свидетелем таких розыгрышей, которые братья Шарп устраивали своим друзьям.
— Пошутить? — хрипло переспросил Нед. — Нет, я же сам видел, как ты поднимал монету с земли. Ты сказал, что пират закопал тут золото. Я же сам вместе с вами рыл тут землю.
— Да мы сами подложили ее туда, дурак! — сказал Гейб. — Когда позже выяснилось, что несколько монет пропали, Оливер пришел в ярость. Он подумал, что мы с Джарретом уронили их в грязь. Но ведь это ты забрал их?
— Этого не может быть, — прошептал Десмонд. Его лицо стало белым как полотно. — Это было старинное золото, даже древнее.
— Да, — кивнул Стоунвилл. — Именно такое золото выиграл отец. Он был, как это с ним случалось, в каком-то странном настроении и поделился золотом с нами. Если хочешь, мы можем показать тебе наше золото.
— Поверить не могу... — пробормотал Десмонд. — Все это время, все эти долгие часы перекапывания земли, приездов сюда, поисков...
— Так ты именно этим занимался, когда родители Минервы погибли, не так ли? — перевел разговор на интересующую его тему Джайлс. — Копал землю в поисках золота?
Все затихли, четверо мужчин окружили Десмонда.
— Что тут произошло, Десмонд? — спросил Стоунвилл. — Они застали тебя за этим занятием? Ты боялся, что они отберут у тебя золото, и поэтому застрелил их?
— Нет! — вскричал Десмонд. — Господи, я не имею никакого отношения к их смерти! Как только вы могли такое подумать?
— Ты нам зубы не заговаривай, — сказал Джаррет, — нам всем известно, что ты был здесь в тот день. Я видел тебя в лесу.
Десмонд побледнел еще больше.
— Господи, Господи, Господи... — снова и снова повторял он.
— Так что тут произошло? — еще раз спросил Стоунвилл. — Если мы отдадим его в руки правосудия, его повесят за воровство такого количества золота. Не говоря уже о попытке убить Минерву. Нед отправится на виселицу, если ты не расскажешь нам правду немедленно. Каким образом на твое стремя попала кровь?
— Я нашел их мертвыми, понимаете? — простонал Десмонд. — Я нашел Пру и Льюиса после того, как они умерли.
— Ты их нашел... — скептически повторил Джаррет.
— Да, я был тут, искал золото и вдруг услышал выстрелы, — быстро проговорил Десмонд. — Я побежал к дому, чтобы посмотреть, что случилось. И увидел, что дверь в охотничий домик распахнута. Я вошел в него, увидел кровь и... убежал.
— Ну да, рассказывай! — бросил Гейб.
— Если бы я убил их за то, что они поймали меня в месте раскопок, я бы выстрелил в них прямо в лесу, — проговорил Десмонд в отчаянии. — Зачем я стал бы делать это в охотничьем домике?
В этом был определенный смысл. И Джайлс всегда считал разговоры о том, что бесхарактерный Десмонд был хладнокровным убийцей, всего лишь досужим вымыслом.
— К тому же, — продолжал Десмонд, — я в то время уже начинал сомневаться в том, что здесь вообще есть золото. Моя надежда найти клад основывалась всего лишь на рассказе семилетнего сына, ведь я так ничего и не нашел. Я не настолько безумен, чтобы кого-то убить из-за каких-то разговоров. — Глядя на угрожающие физиономии своих кузенов, он закричал: — Клянусь! Я не имею к убийству никакого отношения!
— А ты видел человека, который их убил? — спросил Стоунвилл.
Десмонд покачал головой.
Джайлс направил на него свой пистолет.
— Ты лжешь! — заявил он.
Не один раз ему доводилось отличать правдивые признания подозреваемых от лжи, так что ошибиться он не мог.
— Кого ты видел?
Взгляд Десмонда упал на пистолет.
— Клянусь, я видел всего лишь всадника...
— Опиши, что именно ты увидел, — велел ему Джайлс.
— Я... я не уверен, уже смеркалось...
— Если хочешь, чтобы я спас твоего сына от виселицы... — заговорил Джайлс.
— Кем бы ни был этот человек, он был закутан в плащ, — произнес Десмонд. — Я... я даже не мог понять, мужчина это или женщина.
— Тогда опиши плащ, — велел Джайлс.
— Плащ был черный... с капюшоном. Или, может, темно-синий, я не уверен. Уже темнело, и я не мог разглядеть его как следует.
— А лошадь? — продолжал расспросы Джайлс.
Десмонд оглядел четырех мужчин.
— Это был великолепный черный арабский скакун с белой отметиной на лбу, — ответил он. — И в белом «носочке» на левой задней ноге.
Стоунвилл внимательно посмотрел на него.
— И все эти годы ты никому ни слова об этом не сказал, — заметил он. — Боже, мы могли бы уже найти убийцу!
— Нет! — возразил Десмонд. — Вы не понимаете. Всадник, которого я видел, ехал по направлению к охотничьему домику.
Братья и Джайлс переглянулись.
— По направлению к домику? — переспросил Джайлс.
— Да. Я был в гостиной, когда услышал стук копыт. Выглянул в окно и увидел всадника, направлявшегося туда, — сбивчиво отвечал Десмонд Пламтри. — И тогда я выбрался из дома через заднюю дверь, чтобы убежать оттуда. Понимаете, я опасался, что этот человек, кем бы он ни был, примет меня за убийцу.
— Так, может, это был ты, Оливер? — спросил Джаррет. — Это ведь именно ты их нашел.
— Нет, я был с бабушкой, — напомнил Оливер. — И мы приехали поздно вечером. А Десмонд только что сказал, что дело было в сумерки.
— Я знаю точно лишь одно: лошадь была из ваших конюшен, — сказал Десмонд. — Это я помню.
— Он прав, — мрачно подтвердил Гейб. — У нас была такая лошадь.
