— О нет! Это было бы ужасно. Твои читатели никогда не простили бы тебе этого. — Мария похлопала ладонью по рукописи. — Зато то, что ты придумала, им понравится. Книга в самом деле получилась чудесная. Все ее части берут за душу, они даже кажутся мне поэтическими... Думаю, это твое лучшее произведение.
— Спасибо, — кивнула Минерва, радостно улыбаясь.
Поцеловав Минерву в лоб, Мария добавила:
— А теперь я должна обо всем рассказать Оливеру. Само собой, он тоже захочет прочесть роман.
С этими словами она ушла.
Как только Мария исчезла из виду, Джайлс мрачно посмотрел на жену.
— Ты знала, что она так отреагирует, — заявил он.
У Минервы хватило дерзости рассмеяться.
— Да, нечто в этом роде я предполагала, — призналась она.
— Думаю, остальные читатели отреагируют так же, — проворчал Мастерс. — Все поймут, что это роман об Оливере и о том, как жена его перевоспитала. Роктон навсегда превратится в твоего брата в умах читателей.
Глаза Минервы загадочно блестели.
— Возможно, — улыбнулась она.
— Но ведь они не догадаются, что роман о тебе и обо мне? — встревожился Джайлс.
— Может, не догадаются.
— Но почему ты не предупредила меня об этом до того, как я взялся за чтение? — Джайлс бросил рукопись на стол. — Я на полжизни постарел, когда увидел, что ты нарекла героиню Мирандой. Теперь я вижу, что ты все это делаешь нарочно: добьешься того, чтобы меня хватил удар, а сама убежишь с Пинтером.
Побег с Пинтером стал их маленькой интимной шуткой, правда, Джайлс все равно всякий раз немного злился, встречая полисмена.
— Но скажи мне честно: что ты думаешь о книге? — попросила Минерва.
— На мой взгляд, твой Роктон мог бы сделать больше, а его героиня могла бы быть выше, но в целом... — Мастерс несколько мгновений помолчал, желая поддразнить жену, но когда она поморщилась, он, смеясь, добавил: — Ты написала отличный роман.
— Значит, тебе понравилась книга? — не унималась Минерва.
— Разумеется, понравилась. Ведь это ты ее написала.
Склонив голову набок, Минерва с подозрением посмотрела на него.
— Надеюсь, ты говоришь это не для того, чтобы сделать мне приятное?
— Дорогая, если я и научился чему-то за последние несколько месяцев, так это тому, что лгать такой умной женщине, как ты, — значит, нарываться на неприятности, — ответил Джайлс.
— Потому что ты становишься законченным негодяем в одной из моих книг? — ехидно спросила она.
— Потому что я разбил тебе сердце. Есть одна сцена в книге, которая точно списана из жизни — это когда Роктон лжет Миранде и больно ранит ее этим. Я даже знаю, когда ты ее написала. В Кале, верно?
— Джайлс...
— Все в порядке. Я понимаю... — Он заключил жену в свои объятия. — Но я хочу, чтобы ты знала: я больше никогда не дам тебе повода написать что-то вроде этого. Так что придется тебе для вдохновения искать кого-то другого. Я могу раздражать тебя, огорчать, вызывать в тебе желание кричать... Но я больше никогда не разобью твоего сердца. Клянусь!
Глаза Минервы наполнились слезами, и она обвила его шею руками.
— Я знаю, любимый, — прошептала она. — И верю тебе.
Джайлс запечатлел на ее губах нежный поцелуй, думая о том, как ему повезло оказаться рядом с такой женщиной, которую он любил больше жизни и которая делала его дни яркими, а ночи — незабываемыми.
Когда поцелуй прервался и Джайлс выпрямился, он увидел, что ее лицо раскраснелось, а в глазах блеснул лукавый огонек.
— Кстати, раз уж ты заговорил о готовности заставить меня кричать...
Джайлс рассмеялся, заключил Минерву в объятия, отнес в спальню и сделал именно то, о чем она говорила.
