Розалинда вспомнила, как Грифф говорил во время их прогулки по оленьему парку, что не женится по любви, потому что не верит в ее существование. Страсть люди просто принимают за любовь, сказал он тогда.
Если верить мистеру Найтону, Грифф принимал любовь за страсть.
– Что, если вы ошибаетесь? Если это действительно только его... мм... «святой Питер»?
– Мужчина, одолеваемый такими желаниями, не будет церемониться с девственницей вроде вас, миледи. Заполучить девственницу – это большая удача, тем более благородную. Но влюбленному мужчине трудно сдерживать страсть.
Ее охватил трепет. «Нет, – предостерегла она себя, – не буди в себе надежды. Грифф все равно разобьет их».
– Полагаю, вы преувеличиваете его чувства.
– Неужели? Он чуть не убил меня за то, что я принял ваше предложение. Будь он безразличен к вам, не вел бы себя подобным образом.
Она с сомнением покачала головой:
– Ему просто была ненавистна мысль, что вы получите то, что хочет он, вот и все. В ночь, когда он сделал предложение, он не сказал ничего о своих чувствах ко мне. Только гневался, что я выхожу за вас, а не за него.
– Почему вы не сказали ему, что не собираетесь выходить за меня?
– Он тут же побежал бы к вам и все испортил.
Мистер Найтон от всего сердца рассмеялся:
– Вот это парочка! Будь вы честны друг с другом, не интриговали, обнаружили бы, что чувствуете одно и то же.
– Интриговали? – Она презрительно фыркнула. – Не только мы плетем интриги. Вы тоже. Почему бы вам не рассказать ему о ваших подозрениях относительно меня?
– Так забавнее. – Его глаза блеснули в послеполуденном солнце.
– По крайней мере у моих интриг была цель, – проворчала она. – А вы просто забавляетесь.
– Какая цель? Вы предложили выйти за меня, зная, что не собираетесь этого делать.
– Я пыталась предотвратить этот брак, оттянуть его на неопределенное время.
От его веселого настроения не осталось и следа.
– Полагаю, вы не одобряете меня как достойного мужа для ваших сестер. – Он напрягся и ждал ответа.
– Не одобряю, потому что вы не любите ни одну из них.
– Вы признаете только брак по любви, не так ли?
– Да. Хотя Джульет вышла бы за вас именно из-за ваших практических соображений. Но она слишком молода, чтобы выходить замуж, тем более без любви.
– А леди Хелена не снизойдет даже до Принни, – сухо заметил он, – не говоря уж о таком негодяе, как я.
Как странно. Мистер Найтон дважды упомянул Хелену в качестве возможной жены. Неужели он имеет на нее серьезные виды?
– В любом случае это дело деликатное, – продолжал он. – Ваш отец, насколько я понимаю, твердо намерен выдать дочерей замуж.
– Да. – Розалинда просияла. – Но если вы не желаете вступать в брак, скажите ему и отправляйтесь домой. Я опасалась, что вы женитесь на Джульет, если я не выйду за вас, но теперь я могу не беспокоиться. Так что вам не нужно больше здесь оставаться. Вы с мистером Бреннаном можете вернуться в Лондон.
– Стараетесь избавиться от него, да?
Она опустила глаза.
– Возможно.
– Но он уже пару дней даже не приближался к вам. Так что не отсылайте нас. Я еще не готов бежать в Лондон. Мне нравится здесь.
Она посмотрела на него.
– Если вы собираетесь поженить нас с Гриффом, оставьте ваши иллюзии и уезжайте.
– Я остаюсь не поэтому, – возразил он. – Мне хочется осмотреть поместье, которое я унаследую. Нужно составить планы, обдумать ремонт.
– Это единственная причина? – Розалинда подумала о поисках Гриффа, которые, по его словам, санкционировал Найтон. – Никаких других целей у вас нет?
– А какую еще цель я могу иметь?
Она подумала, не упомянуть ли о шкатулке, прожигающей дыру в ее шкафу, но решила этого не делать. Он все равно не признается, а ее постоянные вопросы могут возбудить у них подозрения, и Грифф обыщет ее комнату.
– Сколько времени вы здесь еще пробудете? – спросила она.
– Несколько дней, не больше. Вы совершенно справедливо заметили, что мне пора вернуться в Лондон и заняться делами.
Она улыбнулась. Несколько дней она сможет вынести их присутствие, особенно если Грифф будет ее игнорировать.
– Тем временем, – продолжил он, – нам с вами надо делать вид, будто мы помолвлены, вам так не кажется? Ваш отец будет счастлив, а ваша сестра Джульет перестанет за мной гоняться. И это сведет Гриффа с ума.
Она призналась, что подобная идея ей по душе.
– Пожалуй, это забавно.
Он взял полупустую бутылку кларета, наполнил бокалы, протянул ей один и провозгласил тост:
– За недолговечные помолвки, миледи.
– За недолговечные помолвки, – повторила она – Только не называйте меня «миледи» – это слишком официально. Называйте просто по имени. Чтобы я не чувствовала себя вдовствующей герцогиней с сединой в висках и лорнетом в руке. – Она не стала объяснять ему, что только слуги обращаются к ней «миледи».
– Все, что пожелаете, ми... Розалинда. – Он глотнул из бокала, одарив ее лукавым взглядом. – Пару раз я видел вдовствующих герцогинь, вы на них совершенно не похожи, поверьте мне. Вы молоды и красивы.
Теперь, когда у Розалинды больше не было причин бояться его комплиментов, она наслаждалась ими, пусть даже они были не совсем искренни.
– Вы флиртуете со мной, мистер Найтон?
– Возможно. А вы против?
Она едва сдержала смех.
– Нет, почему же.
Остаток дня прошел приятно. Они говорили о поместье, о предстоящем урожае и молочной ферме Суон-Парка. Мистера Найтона интересовало, сколько сыра и молока вывозят на рынок, какая доля прибыли возвращается на ферму, сколько платят дояркам. Розалинду это не удивляло, ведь он занимался торговлей, И все же ей казалось, что владелец большой торговой компании не интересовался бы такими деталями. Сама она не знала настоящих цен.
Через некоторое время Найтон поинтересовался, в порядке ли качели, и она заверила его, что качели в полном порядке. Вскоре он уже раскачивал их, заставляя ее взлетать чуть не до небес. Прошло много лет с тех пор, как она в последний раз качалась на качелях. Она казалась себе невесомой, свободной, счастливой. Она могла даже забыть о Гриффе. Или это ей только казалось?
Солнце уже опустилось за деревья.
– Пожалуй, пора возвращаться, – с сожалением произнесла она. – Дома будут беспокоиться.
