– Слушаюсь. В следующий раз предоставлю вам возможность самой похлопать себя по задику.
Такому кругленькому, такому приятному для мужской руки задику!
Амелия не удержалась от смеха.
– Вот вам еще урок: в обществе нельзя употреблять слово «задик», – сказала она.
– Вы предпочли бы, чтобы я употребил слово «задница»? Она посмотрела на него с укоризной.
– Предпочтительнее всего вообще не упоминать о частях человеческого тела.
– Стало быть, я не вправе предложить вам руку? Или, взять за руку? Оказать любой другой знак внимания, если при этом надо произнести запретное слово?
– Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, глупый вы человек.
– Не будьте столь уверены. Ведь с вашей английской точки зрения – я дикарь.
– Даже дикари могут научиться прилично вести себя.
– Если захотят.
Амелия приподняла одну бровь:
– Я думала, вы этого хотите.
Лукас принужденно улыбнулся:
– Лишь при условии, что вы не намерены превратить меня в подобие одного из ваших изысканных джентльменов, которые пьют только молоко.
– Сомневаюсь, что существует такая опасность, – возразила она откровенно саркастическим тоном и, пока он раздумывал, как бы половчее парировать удар, небрежно махнула рукой и добавила: – Надеюсь скоро увидеть вас... Лукас. С нетерпением буду ждать нашего следующего приключения.
Амелия быстро пошла по галерее, покачивая бедрами, а Уинтеру только и оставалось, что смотреть ей вслед, горя желанием. Уж он бы устроил приключение этой вертихвостке, только бы остаться с ней наедине в таком укромном местечке, где он мог бы уложить ее на спину и...
Лукас негромко выругался. «Не будь дураком!» Так называемое ухаживание нужно только для того, чтобы получить необходимые сведения, и больше ни для чего. Пусть себе кокетничает и хлопает ресницами. Пока она играет в укрощение американского дикаря, он будет ее расспрашивать, а не заниматься с ней любовью. Потому что так или иначе, любым способом он должен получить ответы.
Едва Амелия вошла в бальный зал, ее глупенькая улыбочка сменилась выражением мрачным и решительным. Ухаживать за ней, скажите на милость! Негодяй задумал воспользоваться ухаживанием, чтобы выпытать у нее то, что ему надо узнать о Долли. И по возможности добиться приглашения в имение.
Пусть это кажется немыслимым, но тем не менее именно Долли представляет собой объект его расследования. Майор задавал слишком много целенаправленных вопросов, слишком часто пытался устроить Амелии ловушку. Не говоря уж о его оскорбительном ухаживании. Невежа, вообразил, что, прикинувшись увлеченным, он добьется желаемого. Да как он смеет?!
Ладно, пока они оба играют в эту игру. Он целовал ее ради того, чтобы получить сведения, а она своим кокетством вынудила его проговориться, ради чего он охотится за Долли. Его дурацкие подозрения не основаны ни на чем серьезном. И она это докажет, даже если ей придется разыгрывать из себя легкомысленную дурочку до тех пор, пока у нее не выпадут все ресницы от усиленного моргания.
– Вы все это время провели на балконе? – послышался совсем близко знакомый женский голос.
Амелия обернулась и увидела перед собой свою дуэнью.
– Да. Мне надо было освежить голову.
Миссис Харрис выглядела скорее обеспокоенной, чем недовольной.
– Надеюсь, он не докучал вам?
Сердце у Амелии забилось учащенно.
– Кто?
– Лорд Помрой. Я заметила, что он устремился за вами, но прежде чем я успела вмешаться, он вернулся в зал. И решила, что вы успешно разделались с ним собственными силами.
– Ох, на самом деле я спряталась, – улыбнувшись с облегчением, сказала Амелия. – Он меня не видел.
– Благодарю небеса! Я, право, заслуживала бы получить отставку как ваша компаньонка, если бы допустила, чтобы он к вам приставал со своими любезностями. Но я не сразу сообразила, что вы остались на галерее, кто-то отвлек меня разговором, и к тому времени, как...
Она вдруг умолкла и уставилась на что-то слева от Амелии. Амелия обернулась и увидела Лукаса, который как раз входил в бальный зал через дверь, соседнюю с той, какой воспользовалась она.
Заметив, что обе они смотрят на него, майор кивнул и прошел мимо, предоставив Амелию миссис Харрис. Как только компаньонка перевела на нее взгляд своих проницательных голубых глаз, Амелия поспешила сказать:
– Это вовсе не то, о чем вы думаете.
– Вы были с ним? – Миссис Харрис произнесла последнее слово с особым ударением. – На балконе? Наедине?
– Да, но мы всего лишь немного поболтали. Он вышел, чтобы убедиться, что лорд Помрой не пристает ко мне.
– В самом деле? – Миссис Харрис вгляделась в свою подопечную испытующим взглядом. – Будьте осторожны, моя дорогая. Когда мужчина в возрасте майора Уинтера...
– Он не старше вас, – возразила Амелия.
– Но старше вас, не говоря уже о том, что он всего лишь солдат, а вы богатая наследница.
– Стало быть, надо полагать, что он охотится за моим приданым?
– Весьма возможно, – помолчав, сказала миссис Харрис. Амелия задумалась. Стоит ли рассказать обо всем, что она обнаружила в комнате майора?
Вероятно, не нужно. Исполненная чувства долга по отношению к своей подопечной, миссис Харрис может попытаться отправить ее в деревню. Амелия вовсе не хотела тревожить Долли без достаточных оснований и в равной мере не хотела, чтобы папа начал относиться к жене с подозрением.
– Я серьезно сомневаюсь, что майор Уинтер интересуется моим состоянием, – сказала она.
– Почему бы нет? Мы почти ничего не знаем о майоре, кроме того, что он в родстве с Кирквудами. Ничего не знаем о прошлом его семьи и о его средствах...
– Да, неплохо было бы обо всем этом узнать, не правда ли? – подхватила Амелия, сообразив, что таким образом она могла бы уяснить, почему Уинтер преследует Долли.
– Он возбудил ваш интерес? – спросила компаньонка.
– Можно сказать и так.
От шумного вздоха у миссис Харрис затрепетали ее медно-рыжие кудряшки.
– Меня это не слишком удивляет. Это именно тот тип мужчины, который вас привлекает. Он в том возрасте, когда у человека уже есть жизненный опыт, но он еще не стар. Он носит блестящий мундир и ведет лихой образ жизни, а это чрезвычайно нравится юным девушкам. Почти каждая из них воображает, что именно такой мужчина ей и нужен. Воображает до тех пор, пока не получит желаемое.
– Мы все еще говорим о майоре Уинтере? Миссис Харрис усмехнулась:
– Извините, дорогая. Я позволила моему собственному опыту окрасить мои умозаключения, не так ли?
