– Но это мог быть кто-то другой, а не лорд Помрой, – возразил Кирквуд.
Уинтер покачал головой:
– Карета Помроя как раз уезжала, когда я шел сюда нынче утром. Все было продумано им заранее, как любая военная операция. Он не просто увез леди Амелию, он подкинул записку, чтобы отвести всякие подозрения и таким образом иметь в запасе некоторое время. – Панический страх Лукаса превратился в яростный гнев. – Он выбрал вечер, когда миссис Харрис должна была уехать в гости. И наверное, подкупил Джона уже несколько недель назад...
– Стало быть, Джон не защитит миледи. – Опустившись на стул возле двери, Хопкинс закрыл лицо ладонями. – Это моя вина. Я должен был уговорить миледи подождать, пока починят карету.
– Это не имело бы значения. – Лукас сжал кулаки. – Помрой твердо решил захватить леди Амелию. Когда я догоню их, я разорву Помроя на части.
Он рванулся было к двери, но Кирквуд удержал его, схватив за руку.
– Если вы правы, тогда он увозит ее в Гретна-Грин.
– Если он намерен на ней жениться, то, вероятно, да. – Лукас высвободился от хватки своего кузена. – И в отличие от вас он не станет считаться с ее желанием.
– Даже в Шотландии женщина должна дать согласие, иначе венчание будет признано недействительным.
– Мы с вами оба знаем, что у мужчины есть тысяча способов принудить женщину к согласию, – мрачно возразил Уинтер.
Кирквуд побледнел.
– Верно. И если она останется в его власти более чем на этот вечер, она должна будет выйти за него замуж, чтобы спасти свою репутацию. Скрыть такое очень трудно, а в глазах общества провести ночь наедине с мужчиной все равно что разделить с ним постель.
Лукасу стало невыносимо тошно при мысли о том, что Амелия будет вынуждена стать женой этого осла Помроя. Он обратился к Хопкинсу:
– У вас есть верховая лошадь, на которой я мог бы погнаться за ними?
– Лучше воспользуйтесь моей каретой. – Кирквуд увлек Уинтера к двери, – Вы будете продвигаться быстрее и сбережете силы для возможной схватки с Помроем.
– Но ведь карета может понадобиться вам самому, если вы и мисс Линли...
– Я найму экипаж, – перебил Лукаса Кирквуд, с опаской поглядев на Хопкинса, и добавил только после того, как они вышли на крыльцо: – Мой герб виконта может быть вам полезен, в то время как отцу мисс Линли он поможет выследить нас с ней. – Они спустились по лестнице. – Не хотели бы вы, чтобы я отправился с вами?
– В этом нет нужды. – Лукас быстро зашагал по улице. – К тому же кто-то должен рассказать миссис Харрис и родителям леди Амелии о случившемся.
Остальную часть дороги до особняка Кирквудов они проделали молча, а когда поднимались по ступеням к входной двери, лорд Кирквуд заговорил:
– Меня удивляет ваше желание вмешаться в это дело. Попытка Помроя завладеть леди Амелией вам вроде бы на руку: чета Тови будет вынуждена вернуться в Лондон, и вы воспользуетесь создавшейся критической ситуацией, чтобы расспросить Дороти Фрайер.
Лукас ответил, когда они уже вошли в прихожую:
– Хорош бы я был солдат, если бы остался в стороне, в то время как этот осел Помрой разрушает жизнь невинной девушки.
Кирквуд удивленно поднял бровь:
– Но ведь она англичанка. Почему вы о ней так печетесь?
– Потому что я частично ответствен за происшедшее. Если бы он не задел самолюбие Помроя, не бросил бы ему вызов, возможно, тот и не дошел бы до крайности.
– Я должен принять ваши слова на веру. Но подозреваю, что это не единственная причина, по которой вы хотите спасти леди.
Не отвечая кузену, Лукас направился к лестнице на верхний этаж.
– Мне надо вооружиться.
Когда карету подали, кузен Лукаса подошел к нему:
– Будьте благоразумны, Лукас. Вы не вправе хладнокровно убить английского героя войны.
– Не беспокойтесь, я не дам вашим соотечественникам повод вздернуть меня на виселицу.
Кирквуд последовал за ним, когда Лукас вошел к себе в комнату. Он взял ящик с пистолетами, а потом, подумав, ружье и саблю.
– Если вы не перехватите их до завтра...
– Я догоню их сегодня вечером. Я должен. Лукас открыл ящик и проверил, достаточно ли зарядов.
– Ну а если не догоните? Лукас резким движением повернулся к кузену:
– Я не допущу, чтобы жизнь ее была искалечена.
– Это будет означать...
– Я знаю, – выдавил из себя Лукас. – Кто-то должен будет жениться на ней. – Он вышел из комнаты в коридор, опустился по лестнице. – Если я завтра не вернусь, объявите всем, что мы с ней сбежали.
Кузен следовал за ним в молчании. Когда они дошли до кабинета, Кирквуд сказал:
– Подождите, Уинтер. Вам понадобится еще кое-что. Он поспешил войти в кабинет, за ним – Лукас.
Кирквуд достал из ящика письменного стола листок бумаги и начал что-то писать, попутно объясняя свои действия:
– Большинство сбежавших парочек ради того, чтобы их не поймали, выжидают примерно сутки, прежде чем отправиться в Гретна-Грин, и вам следует поступить точно так же Поскольку никто не захочет давать какому-то американцу то есть чужаку, сведения о герое войны Помрое, вот вам письмо, которое облегчит вашу задачу.
Подписав письмо и поставив на нем свою печать, он улыбнулся Уинтеру – невеселой улыбкой.
– Все станет гораздо проще при поддержке пэра используйте мой титул самым широким образом.
– Благодарю вас.
Лукас взял у Кирквуда письмо и шагнул к двери.
– Как у вас с деньгами? – спросил Кирквуд.
– У меня их достаточно. Благодаря щедрости вашей семьи, принявшей меня в этом доме, я почти ничего не тратил на себя после моего приезда в Англию. – Он взглянул на письменное свидетельство, данное ему кузеном, – Я не знаю, чем я могу отблагодарить вас за все, что вы для меня...
– Верните домой леди Амелию, – не дав Уинтеру договорить, сказал Кирквуд. – Этого будет достаточно. К тому же чем чаще вы станете использовать мой титул, тем больше вероятность сбить с толку отца мисс Линли, когда он пустится завтра в погоню за мной.
– Желаю удачи.
– Будьте осмотрительны.
Эти слова лорда Кирквуда звенели в ушах у Лукаса, когда он садился в карету. Другая фраза, произнесенная кузеном, неотступно сопровождала его, пока экипаж быстро катил по темным улицам Лондона: «В глазах общества провести ночь наедине с мужчиной все равно что разделить с ним постель».
Если он привезет Амелию домой незамужней, она будет навсегда опозорена. Никогда не выйдет замуж, станет парией в обществе, даже если Помрой не прикоснулся к ней. Родители ее бывших однокашниц по школе запретят дочерям общаться с ней, а на всю ее родню ляжет пятно позора.
