Леди Трасбат пристально смотрела вниз, где Раджи «болтал» с её канарейкой.
— Ну… видишь ли, Эдвард, многие из моих друзей вовлечены в это. И я не могу не думать, как это печально, что бедные детишки вынуждены страдать за преступления своих матерей. Если бы я могла быть полезной им…
Луизу внезапно осенило, что у Трасбатов нет детей, хотя они были женаты целую вечность. Сердце её сжалось, когда она поняла, как бережно баронесса обращается со своими птахами, как она ласкова с Раджи.
— Мы были бы рады, принеси вы иногда в тюрьму несколько канареек, — мягко произнесла Луиза. — Дети бы с обожанием слушали их пение.
Леди Трасбат просияла.
— Вы правда так думаете? Опал самый лучший певец, хотя и у Изумруд хороший голос, — она подняла Изумруд на уровень глаз. — Как думаешь, дорогая? Тебе бы хотелось поразвлечь бедняжек?
Птичка задрала к верху голову, и леди Трасбат закивала, а затем ослепительно улыбнулась Луизе.
— Она бы с радостью пошла.
Лорд Трасбат смотрел на жену с незабываемой нежностью, и у Луизы стал ком в горле от одного взгляда на него. О, быть настолько любимой. Это даже могло бы оправдать опасность родов.
Должно быть, и Саймон это видел, так как его голос стал хриплым, когда он снова заговорил.
— Тогда всё улажено. Леди Трасбат присоединиться к небольшой группе мисс Норт.
Взгляд лорда Трасбата переключился на Саймона, внезапно став жёстким.
— Но она отправиться в Ньюгейт только в вашем присутствии.
— Конечно, — ответил Саймон. — Я всегда буду гарантом её безопасности.
Остальная часть визита прошла для Луизы в счастливом оцепенении. Когда она осветила суть проекта, они пустились в обсуждения; она изумлялась тому, как легко объяснял Саймон, как он был твёрд с лордом Трасбатом, гарантируя успешность проекта. Возможен ли успех? Мог ли Саймон по-настоящему увлечься её делом?
И вправду ли оно было всем для неё?
Она не смела этому верить. Однако он поддержал её перед влиятельным лордом. Он даже при свидетелях согласился ещё и сопровождать их в тюрьму.
Конечно, этого было не достаточно. У него были дела поважнее, чем сновать с дамами туда-сюда в Ньюгейт. Разве что, он был искренен в своём ухаживании за ней…
От этой мысли у неё потеплело внутри. Этот дьявол точно знал, как обольстить её. Доверять ему — нет уж, она не дура. Пожалуй, сам Сидмут мог послать Саймона нанести по ним удар изнутри.
Но раз так, Саймон вёл себя неосмотрительно, во всеуслышание, объявляя о «личном интересе» к их группе. Министру внутренних дел это было бы вовсе не по нраву.
Когда они собрались уходить, Саймон ошеломил её, вернув чек лорду Трасбату.
— Уверен, теперь у вас хватит духу быть более щедрым.
Потрясённая его дерзостью, Луиза произнесла:
— Ваша светлость…
— Нет, герцог — прав, — ответил лорд Трасбат. — Если нужно участие моей жены, то я счастлив угодить.
Он пригласил Саймона пройти с ним в кабинет, оставив Луизу и леди Трасбат одних. Бросив взгляд на открытую дверь, леди Трасбат понизила голос.
— Кажется, его светлость без ума от вас.
Нет причин, чтобы нам не иметь и то и другое. Наши амбиции. И наши страсти.
Луиза изобразили подобие улыбки.
— Он лишь помогает мне, как родственник.
— Вздор, моя дорогая. За просто так не заботятся о родственнице сестры. Мне сразу видно, когда у поклонника серьёзные намерения.
Как раз то, в чём она не нуждалась. Или ей не хотелось.
Кроме тех случаев, когда он смотрел на неё. Или переплетал её пальцы со своими. Или терзал её рот в манящей темноте ночи.
— Тс-с, они возвращаются, — предупредила леди Трасбат. Пока двое мужчин приближались из центра зала, она добавила: — Я вдобавок расскажу моим подругам миссис Пил и миссис Каннинг о вашей группе. Они обе совершеннейшие филантропки.
Луиза в равной мере изумлялась как великодушию баронессы, так и её прозорливому выбору подруг. Роберт Пил и Джорж Каннинг оба были членами парламента, которые склонились к поддержке дела Луизы. Если бы их жёны присоединились…
Едва сдерживая волнение, Луиза сжала руку баронессы.
— Это было бы замечательно — спасибо! Вам следует втроем приехать на следующей неделе с визитом, и я тогда объясню намерения нашей группы.
Позже, когда она и Саймон ушли и возвращались в Лондон, сумерки мягко, как шелк опускались на зеленые побеги полей.
Луиза глубоко вздохнула.
— Не вериться, как всё хорошо прошло! Я неделями пыталась заполучить леди Трасбат, — она игриво ткнула Саймона в плечо. — А вы лишь задействовали Раджи, и она уже предлагает представить меня своим влиятельным друзьям. Не поразительно ли это?
Когда Саймон не ответил, она взглянула туда, куда он умело, с задумчивым видом, направлял фаэтон.
— Что случилось? — её весёлость сникла. — Вы тревожитесь, что лорд Трасбат передумает и попытается разрушить вашу карьеру?
— Вряд ли, — уловив её вопросительный взгляд, он натянуто улыбнулся. — Трасбат — человек с характером. Если он говорит, что поддержит вашу группу, значит так и будет.
— Тогда почему вы расстроены?
— Я не расстроен. Я… — он обратил взгляд на дорогу, сжимая в руках поводья. — Вы видели, как Трасбат на неё смотрел?
— На жену? Да. На мой взгляд, это было очаровательно.
Он замолчал, на минуту. Когда снова заговорил, в его голосе прозвучала, терзающая ей сердце, тоска.
— Мой отец ни разу не смотрел так на мою мать, ни разу за все годы, что они были женаты.
Она не ожидала, что он заговорит о чем-то таком личном.
— Регина рассказывала, что ваши родители держались весьма официально друг с другом.
— Официально? — он резко рассмеялся. — Равнодушно — ближе к правде. Отец проводил время в клубе, а мать со своими друзьями. Её любовь к фараону
[16]
была больным местом дедушки Монтита. Он считал, что мой отец развратил его дочь.
— Поэтому ваш дедушка сделал вас своим протеже? Из-за того, что зять был разгульным игроком?
— Можно сказать и так, — проговорил он странным голосом. — Наверно, не случайно, что после смерти двух своих сыновей дедушка Монтит сразу же взял меня под крыло. Ему некого было изводить, раз моя мать была замужем.
— Изводить? — его едкие слова удивили её. — Что ваш дедушка…
— Он просто был напористым, — сказал он быстро, с хрипотцой в голосе, и грустно улыбнулся ей. — Как и я.
— Но не как ваш отец, полагаю.
