Улыбка его погасла.
– Я же сказал вам, что это так.
– Мне было бы легче, если бы я сама сначала с ними поговорила.
– И как бы это помогло сохранить имя вашей племянницы в секрете?
Это обстоятельство она упустила из виду. Однако…
– Скажите мне хотя бы, кого вы наняли. Тогда, как только мой зять приедет сюда, я смогу сообщить ему об этом.
Взглянув в лицо полковнику Ситону, Мэгга в замешательстве остановилась. Когда он закашлялся и начал задыхаться, а щеки его приобрели багровый цвет, она воскликнула:
– Полковник Ситон! Полковник? С вами все в порядке?
– Воды, – прошептал он. – Пожалуйста… воды…
Виконтесса налила воды из кувшина, затем поднесла стакан к его губам. Но он так сильно кашлял, что сумел сделать лишь несколько глотков.
Встревоженная дама окликнула слугу.
– У моего друга случился внезапный приступ кашля. Не найдется ли у вас отдельный кабинет, где бы он мог немного отдохнуть?
– Да, миледи, вот здесь, – сказал слуга. Придерживая полковника за талию, Мэгги помогла ему доковылять до кабинета. Сердце ее сжималось. Она сидела рядом с ним на диване, поглаживая по спине, но он все продолжал кашлять. Странно, что она так быстро начала заботиться об этом человеке.
Спустя некоторое время кашель начал стихать.
– Вам лучше? – спросила она.
– Гораздо лучше, – задыхаясь, произнес он. Взяв ее руку, он прижал ее к груди. – Иногда у меня случаются приступы кашля. Слабые легкие, знаете ли. – Он одарил ее лучезарной улыбкой. – Благодарю вас, что помогли мне справиться.
– По правде сказать, я ничего не сделала, – сказала она, еле сдерживая волнение.
– О, вы сделали очень много, дорогая. Очень много. – Он поднес ее руку к губам и поцеловал тыльную сторону ладони, потом по очереди каждый суставчик, а затем, повернув ладонь вверх, поцеловал запястье.
– Полковник, – сказала она, слегка задыхаясь, – наверное, вам не следовало… то есть…
– Называйте меня Хью. – Его прекрасные глаза пробежались по ее лицу. – И может быть, вы позволите мне называть вас Мэгги?
– Да, – ответила она, вряд ли сознавая, что говорит.
– Милая, прелестная Мэгги. – Он наклонился к ней, словно желая поцеловать.
Дверь отворилась, и в комнату торопливо вошел хозяин гостиницы.
– Вы в порядке, полковник? Мой слуга сказал, что вам стало плохо.
Полковник тяжело вздохнул.
– Да, могло бы быть лучше, – пробормотал он себе под нос, устремив взгляд на губы Мэгги.
Сердце дамы заколотилось с опасной скоростью, и она перевела взгляд с полковника на хозяина гостиницы.
– Да, с ним все в порядке. Но думаю, он почувствует себя лучше, когда вернется домой. – Она взглянула на Хью: – В конце концов, час уже поздний, сэр.
Полковник нахмурился, но кивнул:
– Полагаю, вы правы. Мне пора уходить.
– Подождите, вы обещали сказать мне, что за людей вы наняли, – сказала Мэгги.
С опаской оглянувшись на хозяина, полковник прошептал:
– Я принесу вам список завтра утром, хорошо? Мы сможем позавтракать вместе.
– Да, благодарю вас. Это будет замечательно.
После того как он ушел, виконтесса долго не могла заснуть, сожалея, что он не остался. Поэтому первым чувством, которое она испытала, когда на следующее утро полковник не явился к завтраку, было глубокое разочарование, быстро сменившееся тревогой, потому что запиской он известил, что все еще неважно себя чувствует. Мэгги надеялась, что Хью по меньшей мере пришлет ей список, но в записке об этом не было ни слова. Он, правда, обещал присоединиться к ней за обедом.
Однако перед самым обедом он прислал ей свои извинения и обещание прийти к завтраку на следующее утро. И по-прежнему никакого списка. Вот тогда-то у нее и зародились подозрения.
Для бравого солдата, выглядевшего здоровяком, у полковника Ситона наблюдалось подозрительно много проблем со здоровьем, что вызывало опасения и настораживало. Сначала больная нога, потом слабые легкие. В самом деле, разве не странно, что человек с больными легкими начинает взбираться на высокую гору, как это сделал он, когда пригласил ее с Венецией на прогулку?
И почему проблемы со здоровьем возникают у него всегда в самый неподходящий момент? В тот день в горах и теперь, когда она попыталась выяснить поподробнее, что он предпринял, чтобы помочь ее племяннице… Возможно, это ничего не значит, но все же…
Наверное, настало время ей самой постараться как можно больше узнать о полковнике.
Глава 17
Дорогой кузен, вам тоже не мешает поостеречься, а то я назову вас обманщиком. Согласитесь, я никогда не прилагала особых усилий, чтобы установить вашу личность, потому что это оговорено нашим соглашением. Но чтобы вас успокоить, обещаю на время воздержаться от раздражающих вас расспросов. Мне не хотелось бы потерять такого ценного друга по столь несущественной причине.
По-прежнему ваша родственница Шарлотта.
Едва начало светать, как Венеция уже проснулась. Трудно спать, когда твое сердце разбито.
Венеция сжала кулаки под покрывалом, стараясь не думать о том, как Лахлан стонал во сне в начале ночи, когда пытался повернуться. Каждый его стон отзывался в ней уколом совести. Как мог отец приказать, чтобы человека так зверски избили? Что же он за чудовище?
Нет, это наемники папы чудовища. Наверняка он не приказывал им ничего такого бесчеловечного. Ведь папа джентльмен, слава Богу! Джентльмен не мог так поступить с другим джентльменом, пусть даже с джентльменом-грабителем. Или мог?
Не в силах больше выносить эти мысли, Венеция села в постели. Бесполезно пытаться снова заснуть. Стоило закрыть глаза, и ей начинали мерещиться ужасные видения: папа сражается с Лахланом, Лахлана настигает пуля или папа истекает кровью…
Нет, этого ни за что не должно случиться! Она обязана это остановить. Она вернется и от имени Лахлана убедит папу выплатить долг. Потому что если папа столкнется с Лахланом лично, дело непременно кончится кровопролитием. Когда мужчины настолько горды и упрямы, ни один из них не захочет уступить.
Бесшумно выбравшись из кровати, девушка схватила свой корсет, полусапожки и начала осторожно пробираться к дверям. Ключ все еще торчал в скважине. Прошлым вечером они с Лахланом совершенно о нем забыли. И правда, до этой минуты Венеция даже не представляла, как легко можно отсюда убежать.
Девушка посмотрела на своего похитителя, на его забинтованные руку и ногу, и острая жалость пронзила ее. Кто поменяет ему повязки? Кто растолчет корень окопника и нанесет на поврежденные ткани? Что, если его раны снова воспалятся?
