– Лахлан, – запротестовала Венеция со смехом. – Отпусти меня сейчас же, на нас смотрят.
– Пусть себе смотрят, – сказал он, хотя тут же осторожно опустил ее на пол. – Ведь не каждый день мужчина слышит такую новость от любимой женщины. Думаю, этим городским шотландцам не помешает небольшая встряска, как ты думаешь?
Венеция оглядела «утонченных» друзей тетушки Мэгги. Все как один чопорные английские джентльмены. Не в пример горцам вроде Джейми, который счастливо отплясывал со своей новой девушкой.
– Да, я с тобой согласна. – Когда Лахлан, заключив ее в объятия, снова закружился в вальсе, она добавила: – Все они слишком уж надутые.
– Какие-то напряженные.
– И очень напоминают англичан. Их и в самом деле не мешает встряхнуть. Это пойдет им на пользу.
Лахлан сверкнул глазами.
– И что же ты задумала?
– Мы могли бы послать за волынщиком и скрипачом. Я не прочь станцевать разок страспей. А то и пару раз. – Венеция ухмыльнулась. – Пусть они сыграют «Таллокгорум».
– Я захватил своего лучшего виски для полковника. Оно осталось в нашей комнате в гостинице, но его можно принести сюда.
– Мы превратим этот бал в отличную вечеринку.
– Да. – Лахлан вздохнул. – Но твоя тетушка никогда не простит нам этого, ты же знаешь.
Венеция вздохнула:
– Полагаю, нам следует отказаться от этой затеи, если мы хотим сохранить мир в семье.
– Я тоже так думаю. – Они потанцевали еще немного. – Но вот что я тебе скажу, Принцесса.
– Да, любовь моя?
– Когда мы вернемся в Росскрейг, то закатим там такую вечеринку, какая еще никому не снилась. И мы… – он прервался на миг и посмотрел на ее живот, – все вместе, втроем, столько раз станцуем страспей, сколько тебе будет угодно.
– Или… – Она умолкла, лукаво улыбаясь.
– Или?
– Мы можем устроить собственную частную вечеринку в кабинете полковника.
На его лице появилось то загадочное выражение, от которого у нее всегда по коже бежали мурашки.
– Сейчас?
– Это зависит… – Венеция с озорством посмотрела на его килт, – от того, придерживался ли ты старых традиций, когда одевался и готовился к вечеру.
– А что? – спросил Лахлан, краснея.
– А то, мой дорогой муженек, – прошептала она, – что в таком случае нам будет гораздо легче заниматься этим в кресле.
И Лахлан, продолжая кружиться в вальсе, с веселым смехом увлек ее из зала через боковую дверь.
